Я встречалась с Рутгоу лишь однажды – на полицейской конференции в конце прошлого года, – зато много раз разговаривала с ним по телефону. Помятое лицо, плотно сдвинутые седые брови, одет в темный отутюженный костюм. Из тех мужчин, которые пользуются лосьоном после бритья и меняют рубашки каждый день – в отличие от Теда, который может носить одну и ту же одежду три дня подряд. Когда я подхожу к столу, он тут же меня узнаёт.
– Джессика Фокс? – приветствует меня низкий голос с хрипотцой.
Я широко улыбаюсь, а сама судорожно придумываю объяснение, зачем взяла потенциальную улику с места преступления. Достаю из кармана карточку.
– Сегодня я была в доме Уилсонов и увидела карточку, прикрепленную к букету цветов. Надпись показалась мне угрожающей. Вот, вдруг это важно… – Мол, изо всех сил хочу помочь полиции.
Рутгоу поправляет на носу очки и внимательно изучает карточку.
– Отлично. И вы взяли ее, потому что… – Он вопросительно смотрит на меня.
– Я же говорю: подумала, что карточка может быть важной, а там она могла бы улететь или промокнуть…
Он крепко сжимает карточку – как будто боится, что я ее выхвачу.
– Хорошо. Чем еще я могу вам помочь?
Вздыхаю с облегчением. Надо воспользоваться ситуацией – вдруг повезет…
– Ну, раз уж я здесь, не могли бы вы рассказать немного о жертвах? Что это за люди? – Показываю на карточку и добавляю: – Похоже, у них были враги. А может, Клайв был замешан в чем-нибудь… сомнительном?
– Сомнительном? – Рутгоу произносит это слово так, как будто никогда раньше его не слышал. – Боюсь, на данном этапе расследования мне нечем поделиться.
– Вы же не считаете это дело очевидным и простым? Неужели вы думаете, что убийства совершила Хизер Андервуд?
Рутгоу вздыхает:
– Пока мы ничего не знаем наверняка.
– Значит, может быть виновен кто-то еще?
– Я ничего не отрицаю и ничего не утверждаю.
– У Клайва были судимости? – Последние слова вырываются сами собой – в отчаянной попытке узнать хотя бы что-нибудь.
Рутгоу мнется:
– Не совсем. На него поступала жалоба.
Мысленно глажу себя по голове и говорю самым невинным голоском:
– А что за жалоба?
Рутгоу бросает на меня предупреждающий взгляд.
– Не для протокола… На него поступила жалоба, была вызвана полиция. Ему вынесли предупреждение, однако никаких дальнейших действий не последовало. – Он поднимает руки, как бы останавливая любые дальнейшие расспросы. – Это все, что я могу сказать на данный момент. – Снова обращает внимание на карточку: – Знаете, нельзя вмешиваться в работу полиции на месте преступления. И карточку эту не следовало брать. – Его голос звучит строго и по-отечески заботливо.
– Я думала, что поступаю правильно, – лепечу я с милой улыбочкой, а потом, глядя на часы, закатываю глаза и театрально восклицаю: – Божечки! Сколько времени… Извините,