– Мы не намеревались мешать, – нахмурился один из полковников. – Наша задача и приказ, полученный из Москвы, предписывают оказание всей необходимой помощи в проведении этой операции.
– Пойдемте, – предложил Шелестов. – Тут нам выделили дом, где можно поговорить и отдохнуть. Раньше рассвета мы не начнем операцию, если не выяснится что-то из ряда вон выходящее.
– Там действительно важный немец, которого обязательно нужно взять? – поинтересовался один из майоров.
– Да. Мы сталкивались с ним еще в сорок первом году. Тогда Василий Федорчук имел звание лейтенанта вермахта и служил в роте «Бранденбург». Тогда это была еще рота, это сейчас подразделение разрослось до дивизии. Рота предателей, злобных врагов, отбросов общества, которые готовы за кусок хлеба и милость фашистов убивать собственных братьев, матерей, воевать против собственной страны и собственного народа. Тогда, в сорок первом, нам удалось сорвать операцию группы Федорчука. У немцев он числился под именем Вальтера Фрида. Правда, и он нам чуть было не сорвал нашу операцию. Это хитрый, подлый враг, ненавидящий нас и преданный Гитлеру как цепной пес.
– Можете рассказать о нем подробнее? – попросил один из полковников.
– Ну что же, расскажу, – Шелестов посмотрел на наручные часы. – Время у нас еще есть…
Глава 1
Я стоял возле радио в приемной Платова и слушал очередную сводку Совинформбюро. Второй месяц войны, сведения все тревожнее и тревожнее. Красная армия оставляла город за городом. Фашисты рвались к Ленинграду, в Крым, пытаясь уничтожить военно-морскую базу Черноморского флота – Севастополь. Бронированными клиньями танковых армий на юге вермахт кромсал и рвал нашу оборону. В районе Смоленска шли упорные бои, где инициатива постоянно переходила из рук в руки. На Кольском полуострове, в Заполярье, удавалось сдерживать агрессора и сохранять важнейшие порты Мурманск и Архангельск. В целом за то время, что нас не было в Москве, ситуация на фронтах осложнилась еще больше.
– Шелестов, вы здесь? – раздался за спиной знакомый голос, и я тут же обернулся, одергивая гимнастерку.
Платов стоял в дверях, держа под мышкой объемистую папку. Вокруг глаз у него образовались темные круги, отчего его глубоко посаженные глаза казались бездонными колодцами, откуда все так же внимательно смотрели его умные глаза. Несмотря на внешние следы безмерной усталости, подворотничок на армейской гимнастерке Платова был белоснежным. Волосы аккуратно зачесаны назад, старательно выбрит и подтянут. И, как всегда, Платов был предельно собран и спокоен.
– Заходите, Максим Андреевич, – кивнул он мне на дверь, пропустил вперед себя в кабинет и вошел следом, плотно прикрыв за собой дверь.
Тогда, в первые месяцы после нашего неожиданного освобождения, после