– А если она сбежит?
– Откуда? Из канцелярии, Никита, еще никто не убегал. До окончания расследования и до ареста всех причастных она останется здесь. И отправлять ее в колонию или нет, будем решать по результатам.
– Но, пойдя на сделку, она попросит, чтобы мы дали свое слово…
– Дадим. И нарушим, если надо будет, – дядя перед ответом ни секунды не колебался, – честь дворянина и работа в спецслужбах – штука несовместимая. Я давал слово сотне каторжан, которые сейчас кайлом машут или лес валят. И ни разу не пожалел о том, что его нарушил.
Не сказать чтобы признание дяди меня хоть как-то покоробило. Или задело мои чувства. Я не ребенок и отдавал себе отчет, что безопасность целой империи невозможно обеспечить с чистыми руками и кристально прозрачной совестью. Информация от Зубровой нам нужна была здесь и сейчас, поэтому я кивнул, соглашаясь с доводами дяди.
– Я смог удержать своего племянника от того, чтобы тебе не выстрелить в лоб, – сообщил дядя Зубровой, когда мы вернулись.
– Как мило, – притворно обрадовалась Антонина, – а помилование и замену казни на ссылку от его императорского величества ваш племянник с собой принес?
– Что? – вскинул бровь дядя.
– Мне нужны гарантии. Высочайшего уровня. Подписанное государем помилование.
– А не много ли ты на себя берешь? – Наглость наемницы начала меня бесить.
– Не много. Я беру на себя ровно столько, насколько я могу быть вам полезной.
– Сударыня, чтобы хлопотать за вас перед самим императором, я должен как раз таки оценить эту полезность. Дайте мне что-нибудь. Что-нибудь весомое, я не хочу государя беспокоить по мелочным поводам.
– Побеспокойте по крупным. Шуйские за его спиной ведут двойную игру. И покушаются на жизнь представителя другого дворянского рода.
– Это ты сейчас о Никите говоришь? – спросил наемницу дядя.
– Да.
Мы с дядей посмотрели на экран полиграфа. Тот выдавал ровную кривую, Зуброва говорила правду – наши самые неприятные подозрения подтверждались: за покушением на мою жизнь стояли Шуйские.
– А остальное я расскажу сразу, как только увижу помилование.
Глава 5
Для видеоконференции с императорским домом дяде пришлось облачиться в мундир. Давно я его таким не видел – вся грудь в крестах! И каких – Георгий, Владимир и Александр разных степеней. Но вершиной в наградном «салате» был, конечно же, орден апостола Андрея Первозванного – высшая награда для высших чинов империи. Таким орденом могли похвастаться не более десятка живых награжденных во всей стране. Связывался дядя с императором один, запершись в своем кабинете. Доклад и переговоры прошли не так уж быстро, я просидел под закрытыми дверями почти два часа.
– Ну что? – Я вскочил с кресла и направился к дяде, едва двери его кабинета раскрылись, – дали помилование?
– Дали,