– Вот скажи мне, Рафаэль – творец? А Микеланджело?
– Творцы.
– А как они работали, знаешь? Они приходили к заказчику. Он им говорил – дерево хочу, вот такой, и чтобы ветки вот так. И они делали так, как хотел заказчик. Ведь он им оплачивал работу, не так ли?
– Но…
– Кто-то хочет заниматься свободным творчеством? Я же не запрещаю. Пожалуйста, – улыбнулся Алексей. – Но почему я за это, как заказчик, должен платить? Это же абсурд, не так ли?
– На это сложно возразить, – согласился Дефо. – Но как же высокое искусство?
– Высокое искусство… – покачал головой царевич. – Где вы и слов-то таких набрались? Просто делайте свою работу хорошо.
Эти споры возникали регулярно.
Можно даже сказать – часто. Но каждый раз разбивались о суровые скалы непокобелимости главного героя. Разводить шоу с творческой интеллигенцией, которая занимается черт знает чем за казенные деньги, он не собирался.
Однодневная конференция прошла достаточно спокойно и в чем-то даже скомканно. Первый блин, он редко бывает удачный.
Но она прошла.
А потом начался традиционный в таких делах банкет. В понимании Алексея. Он-то с высоты веков прекрасно знал, что нередко именно банкет является гвоздем программы. Вот и решил его организовать от души, с размахом, и посмотреть на то, как кто себя ведет в поддатом состоянии. Так сказать, на будущее. Инженеров и мастеров он тоже через такое испытание прогонял. Ведь, как известно, что у пьяного на языке…
Сам же он не пил практически, по своему обыкновению. Так – пригублял. Все больше смотрел и слушал.
В зале появился один из доверенных людей Миледи. И аккуратно, без спешки и не привлекая лишнего внимания, подошел к царевичу, шепнув тому на ушко:
– С Нартовым беда.
Алексей ему кивнул и так же тихо и спокойно вышел следом. Хотя банкет уже жил своей жизнью и, в общем-то, в нем не нуждался. Споры о литературе потихоньку переходили в острую фазу: некоторые пытались таскать друг друга за бороды.
Отошли в сторонку.
– Что случилось?
Уже через пять минут царевич, быстро одевшись, ехал на разборки. Этакую импровизированную стрелку, если это так можно назвать. С двумя десятками лейб-кирасир и Герасимом.
Верхом.
На рысях.
Быстро добрались.
Уже было темно, но в особняке, на который ему указали, горел свет. И явно там спать не собирались. Да и ворота перед ними распахнули, словно ждали.
– Му? – грозно спросил Герасим у слуги.
Тот сжался, узнав головы лейб-кирасир, но выдавил из себя:
– Так… заприметил я вас. Как дверь не открыть? – И спешно добавил: – Там они, там. На первом этаже.
– Жив еще? – спросил выехавший вперед царевич, отчего слуга заробел еще сильнее. Но смог ответить:
– Семейный