– И кому же это все растят?
– На прокорм колхозникам да в Пермь. Там с едой несладко, оттого все берут. И тыкву с маисом в каше мешают.
– А зачем?
– Так с тыквой больше варева выходит. Живот набить – самое то. А тыквы у нас вон какие. На загляденье. Поговаривают, что их поначалу хотели растить скоту на прокорм. Но люди тоже жуют. Особливо ежели выбора нет.
– Не глянулась тебе чем-то тыква?
– Мне? Так нет. Я-то ее люблю даже. Супружница моя ее запекает с медом – вообще лакомство выходит. Но люди у нас к ней непривычны. Оттого про скот и думали. Или птицу. Что куры, что гуси, что эти… как их… индейские куры, да, тыкву хорошо едят. Но им не достается, – улыбнулся Платон Тихонович.
– Ты сказывал про юг. А что там?
– А там много чего садят. И земляной орех с грушей, и солнечный цветок, и иное. Сверх к тому, что у нас выращивают. Солнечный цветок особенно хорош. С него масло можно давить. Хорошее. У нас в Царицыне первая маслобойня стоит. Я брал на пробу. Не оливковое, но доброе и сильно дешевле. И еще с него жмых остается, которым скотину кормить можно. Тех же свиней. Так что дело верное.
– А груша эта земляная? Что сие?
– Ты картошку знаешь?
– Ну а как же?
– Вот что-то похожее. Только можно по всяким неудобным местам высадить. Мал-мало еды даст. Она как сорняк растет. Не скажу, что сильно много или очень вкусно, чем-то на редиску похожа, только слаще, но как подмога – хороша. Ее ведь даже вдоль тынов можно сажать. В любой угол понатыкать. Покупать и возить можно только на продажу как спасительное средство, впихивая его селянам. Говорят, и на Смоленщине растет, и даже на юге новгородских земель. Но это слухи. Это проверять надо.
– А орех земляной?
– Орех и орех, – пожал плечами Платон Тихонович, – на вот, попробуй, – сказал он и, зачерпнув несколько штук, протянул Семену Фомичу. – Шелуху только руками разломай.
Собеседник сделал, что просили.
Попробовал.
– Да не кривись.
– Непривычный вкус.
– Оттого ходу мало ему. Но он очень сытный. Его в гарнизоны дальние шлют. А если подсушить, перетереть да подсолить – на масло становится похож. Таким его на корабли дают, в жестяные луженые банки закрывая. В Царицыне мастерская небольшая этим промышляет.
– Маис подсушивать да молоть не пробовали? Коли зерно, сказываешь. Может, из него и хлеб можно печь?
– Да кто его знает? Может, и можно. Да он весь в кашу идет. Вполне приличную, хоть по вкусу люду чуждую. Привыкать к ней надо.
– А что еще на юге дивного растят?
– Сарацинское зерно – рис. В заболоченных землях дельты Волги высаживают. Особливо из далекой Аютии людишек вывезли, умеющих сие делать. Они там какие-то канавки капают да вообще странное делают. Но тут лучше самому посмотреть. Еще просо с сорго у казаков по Яику. Хотя… – задумался