Преступления против мира и безопасности человечества. И. Г. Соломоненко

РФ целью, является само по себе последствием. Отметим, что в отличие от положений Конвенции о геноциде, считающей проявлением этого преступления «причинение тяжких телесных повреждений» представителям демографической группы, в российском законе используется термин «причинение тяжкого вреда здоровью», разновидностью которого является тяжкий анатомический вред. На наш взгляд, такое предписание отечественного законодательства является более удачным и охватывающим большее количество юридически значимых проявлений геноцида.

      Примечательно, что в решениях международных трибуналов как причинение тяжкого вреда здоровью представителям демографических групп расценен «серьезный ментальный ущерб» («serious mental harm»).

      Так, например, в качестве такого «ущерба» были квалифицированы психические расстройства, возникшие у потерпевших, наблюдавших убийства своих соплеменников и родственников, сексуальное насилие над женщинами народа тутси (tutsi).[114]

      Как и в случае с убийством, полагаем, что вменение состава геноцида возможно при причинении тяжкого вреда здоровью хотя бы одному из представителей демографической группы, цель уничтожения которой ставит перед собой виновный.

      Таким образом, если геноцид осуществляется в виде убийства либо причинения тяжкого вреда здоровью хотя бы одному представителю демографической группы населения, к уничтожению которой стремится виновный, сам состав рассматриваемого преступления приобретает характеристики материального – для вменения, с точки зрения объективной стороны, обязательно установление указанных последствий.

      Иначе обстоит дело при характеристике остальных признаков объективной стороны геноцида.

      Насильственное воспрепятствование деторождению как деяние может выражаться в совершении виновным самых разнообразных действий с целью недопущения рождения детей у представителей той или иной демографической группы. В литературе высказана позиция, согласно которой это деяние может проявляться в проведении против воли женщины искусственного прерывания беременности.[115]

      В практике международных трибуналов стерилизация и принудительное прерывание беременности также расцениваются как геноцид по признаку воспрепятствования деторождению.[116]

      Однако прерывание беременности без согласия потерпевшей является одним из указанных в ч. 1 ст. 111 УК РФ признаков умышленного причинения тяжкого вреда здоровью. И вряд ли в этом случае может идти речь о конкуренции более специального признака – ибо эти признаки (т. е. причинение тяжкого вреда здоровью и воспрепятствование деторождению) являются альтернативными признаками одного и того же состава преступления. Исходя из правил квалификации преступлений, в данном случае конкуренция отсутствует, а прерывание беременности должно расцениваться как частный случай причинения тяжкого вреда здоровью.

      Аналогичным образом обстоит дело и с такими