– Лана, – говорит Клаус. – У нас есть пара вопросов насчёт вечеринки, на которой ты была вчера.
Девочка всплёскивает руками и разражается слезами с такой экспрессией, что сначала тебе кажется, будто она притворяется.
– Я пошла туда только потому, что надеялась поесть желе из эктоплазмы, – хнычет она. – На вечеринках в честь дня рождения мне хочется плакать.
– А что не так с вечеринками? – спрашивает Клаус.
– Я… я… – она всхлипывает. – Я заснула на своём дне рождения.
– Ну, по-моему, в этом нет ничего страшного, – говорит Клаус.
Она напрягается и мрачно смотрит на Клауса.
– Я имела в виду, отошла… ну, понимаете, оставила этот…
– А, понимаю. Ты умерла в свой день рождения, – говорит Клаус.
– Обязательно говорить об этом так прямо? – Лана надувает губы и выписывает в воздухе медленное безрадостное сальто.
– Прости, но ты же приз…
– Не говорите этого! – Лана взмывает к лицу Клауса и вытягивает руки в попытке зажать ему рот.
Клауса, кажется, это позабавило, но он прячет улыбку.
– Вы с Монти близкие друзья?
– Не очень, но мы с Франклфинками давно знакомы, – отвечает Лана, и её взгляд мрачнеет. – Я знала папу Монти, когда он сам был возраста Монти. И его дедушку. И прадедушку. И…
Клаус перебивает её:
– И как прошла вечеринка?
– Нормально, – отвечает Лана. – Мне понравилось, когда мы играли в прятки. Это я хорошо умею. Один из немногих плюсов быть привидением.
Она вздыхает.
– Позволь спросить, где ты пряталась?
– В стенах, – мечтательно отвечает она. – Я люблю стены: они уютные.
– В стенах лаборатории доктора Франклфинка? – уточняет Клаус.
– О нет, нет. Там его семья создаёт этих ужасных монстров.
– Таких, как твой друг Монти, – подмечает Клаус.
– Ой, Монти хороший, – отмахивается Лана. – Он в этом не виноват. Дети же никогда не виноваты, правда?
– В чём именно? – спрашивает Клаус, явно заинтригованный, его ноздри подёргиваются.
– Во всяком, – туманно отвечает она. – Дети никогда не виноваты, насколько я могу судить.
Ты задаёшься вопросом, не умалчивает ли она о чём-нибудь. Тот, кто может прятаться в стенах, видит больше, чем все остальные, это очевидно.
– На вечеринке ты не заметила ничего странного? – спрашивает Клаус. – Что-нибудь необычное?
– У нас тут всё необычное. – Лана слетает чуть вниз, чтобы её лицо было на одном уровне с твоим.
– Почти всё, – уточняет она. Ты спрашиваешь себя, почувствовала ли она твои эмоции так же, как ты её в тот момент, когда она прошла сквозь тебя.
– Я имею в виду, не видела ли ты, как кто-нибудь выходил из лаборатории доктора Франклфинка с генератором монстров в руках, – говорит Клаус.
– Я не знаю, что это такое, –