На обратной стороне последнего листа от руки написано: «По прочтении сжечь». Рядом с надписью стоит красный штампик «Совершенно секретно», такой же, как на первой странице. И есть ещё одна надпись, сделанная карандашом: «Завтра будем утверждать нового зав. отд. по науке». Против М. никто не возражает.
Я иду в курилку, прошу спички и сжигаю письмо и конверт. Парни смотрят с любопытством.
– От жены, – поясняю я. – Всегда письма сжигаю.
– А чё?
– Привычка подпольщика.
– Она на машинке что ли пишет?
– И с печатями, – усмехаюсь я. – Начальница.
– Подкаблучник, – ржут пацаны.
Перед разводом меня вызывает замполит.
– Брагин, что за письмо?
– Какое письмо, товарищ капитан?
– Ты из меня дурака-то не делай! Ясно тебе?
На вопрос про дурака лучше не отвечать.
– Где, я тебя спрашиваю!
– Сжёг, товарищ капитан.
– Да я тебя! Как ты посмел-то! Это же… От кого письмо? Отвечай!
– Это из ЦК, касательно моей работы в «Факеле». Вам единственному сообщаю, потому что вы коллега по политической работе. Прошу больше ни с кем этот вопрос не обсуждать!
– Что-о-о?! – пытается немножко быковать он.
– Товарищ капитан, вам известна формулировка «по прочтении сжечь»?
Он осекается и хлопает глазами.
– Я являюсь комсоргом крупной военизированной организации. Вы же знаете, что это значит?
– Ну…
– Спасибо за понимание, товарищ капитан. Могу я рассчитывать на поддержку с вашей стороны?
– Э-э-э, – тянет он.
– Отлично, спасибо большое. Но, как бы то ни было, я остаюсь в полном вашем распоряжении и к среде готовлю политинформацию.
– А вот это правильно! – обретает он почву под ногами. – Молодец!
– Разрешите идти?
– Иди…
– Товарищ капитан, не распространяйтесь, пожалуйста, насчёт пакета. К тому же у нас здесь охрана рубежей Родины на первом месте, а всё остальное подождёт.
Он молча кивает.
Через пару дней на построении я готовлюсь получить приказ выдвигаться в дозор. Но ежевечерний ритуал вдруг прерывается. К майору подбегает дежурный и сообщает, что того требует к телефону начальник погранотряда. Белоконь недовольно приказывает нам ждать, а сам уходит в пункт связи.
Лейтёха уехал в Наушки и не успел к семи, поэтому мы просто остаёмся стоять на плацу. Майор отсутствует довольно долго. Наконец приходит злой, как собака, в руках держит план-график на сутки.
– Мансуров! – выкрикивает он.
– Я!
– Идёшь