– Меня не волнует твое самоубийство, – машинально ответил он. – Если хочешь умереть, ты прыгнула не под ту машину, потому что я хороший водитель.
– Не знаю, заметили ли вы, но это не я выпрыгнула перед вами. На самом деле это вы были неосторожны. – Я сжала кулаки. Взгляд медленно скользнул в сторону длинного столба светофора, который находился перед лесом на уровне плеч, я указала на него. – Горит красный свет.
– Да, – сказал он, приподняв одну бровь и посмотрев сначала на свет, затем на меня. – Сейчас горит красный свет. Но он не горел, когда ты выпрыгнула передо мной.
– Горел, – тут же начала защищаться. Мужчина отвел от меня взгляд и посмотрел на землю, приподняв брови. Казалось, в данный момент я его не волновала. – Если кто-то и виноват сейчас, так это вы.
Черные глаза оторвались от земли и снова посмотрели в мои, но на этот раз прикосновение взгляда длилось дольше.
– Ты слишком много говоришь, – заявил он, глядя прямо мне в глаза. – Если желаешь смерти, выбери другую машину. Как ты знаешь, у меня осталась еще куча отцовских денег, которые нужно проесть.
Формальность лекционного зала исчезла. Хотя темнота, заложенная в его поведении, смущала, я старалась не зацикливаться на этом. Как будто не он был тем человеком, который произносил речь в огромном зале. Казалось, в одном образе встретились две разных личности. Черный Камешек остывал под черной тенью и, выходя из нее, горел. Он словно в одиночку являлся ключом от совершенно разных дверей.
Из машин, стоящих позади, стали раздаваться гудки. Мужчина средних лет высунул голову из окна, положил руку на закрытую дверь и сильно ударил по ней рукой.
– Проезжай, брат! – крикнул он нетерпеливо.
Брови Карана Чакила нахмурились. Его взгляд медленно оторвался от меня и переместился через плечо, мужчина мельком взглянул назад, а затем резко выдохнул через нос.
– Ты боишься не успеть довезти дерьмо для кожевенного завода?
Мои глаза расширились, когда он произнес это. Я не ожидала такого. Выражение лица человека, высунувшего голову из окна машины, застыло: дождь ослаб и теперь только слегка моросил.
– Что, черт возьми, ты несешь? – огрызнулся мужчина. Снова хлопнул рукой по двери, на его лице застыл гнев.
Безразличное отношение Карана к происходящему заставило незнакомца открыть дверь автомобиля и выйти. Почему-то у меня возникло странное ощущение, что мужчина ничего не мог сделать. Каран очень спокойно повернулся к нему. Хотя сейчас я не могла видеть его лица, но заметила, что мужчина, смотрящий на него, вдруг побледнел.
– Я говорю о кожевенном заводе, – четко произнес Каран. – Ты везешь туда дерьмо?
Мужчина отступил. Цвет его лица буквально изменился от страха. Даже лысая часть головы покраснела.
– Вы неправильно поняли, – сказал незнакомец. – Я спешу. У меня родственник заболел… Знаете, пробки в такое время сводят людей с ума.
Пока