Дойдя до лестницы, остановилась и глубоко вздохнула. Мокрые волосы были завиты вокруг плеч и слегка намочили свитер. Деревянная лестница привлекала внимание, выглядела так, будто была создана пером художника, а затем помещена в этот дом. Как только я начала спускаться по лестнице, внимание переключилось на Карана Чакила. Мужчина сидел на одном из диванов. На нем была черная футболка с короткими рукавами и темные спортивные штаны. Он зажег камин. Услышав мои шаги, оглянулся. Столкнувшись с его темными глазами, я замерла, не решаясь ступить дальше.
Мы просто смотрели друг на друга, возможно, даже слишком долго. Обычно я могла расшифровать взгляды людей и дать им объяснение, но этот человек отличался от других. Чернота в его глазах была не цветом, а занавесом, покровом. Они были настолько темными, что я не могла уловить эмоций. Смотреть Карану в глаза – все равно что изучать снаружи окно дома с задернутыми шторами. Я ничего не видела. Только этот дом, эта занавеска и внутренняя сторона окна знали, что происходило внутри.
– Как долго ты планируешь там стоять, Камешек? – твердо спросил он.
Я подняла голову и быстро спустилась по лестнице. Мужчина не сводил с меня своих глубоких черных глаз, пока я не села на единственный стул напротив.
– Я… – пробормотала, глядя на свои пальцы, не в силах взглянуть на него. Обычно мне не были близки такие вещи, как стыд, смущение или молчание. Я не стеснялась высказывать свои мысли и смотреть людям в глаза. Наоборот, это доставляло мне огромное удовольствие. Но не сейчас. Когда я смотрела в глаза этому мужчине более трех секунд, тело начинало странно реагировать. – Я… я не буду вас благодарить. Вы привели меня сюда силой.
– Кто тут ожидает благодарностей?
Из-за того что я не смотрела на Карана, не знала, что выражали его лицо и глаза в тот момент.
– Вы все равно не имеете права ожидать их, – сказала я. – Вы привели меня сюда силой. Меня устраивало мое положение на улице.
Хоть я все еще не смотрела на него, почувствовала, как нахмурились его темные густые брови.
– Ты была похожа на котенка. Было неразумно оставлять маленькую девочку там. Мне очень жаль, маленькая леди.
– Перестаньте называть меня маленькой.
Мужчина не ответил.
По какой-то причине я пропускала все его слова мимо и обращала внимание только на то, что Каран продолжал называть меня маленькой. Меня беспокоило, что люди классифицировали других по возрасту. Боль была болью, опыт был опытом. Существовали те, кому стукнуло тридцать лет, но они еще ничего не видели, многого не пробовали и были спокойны, но были и люди, которые уже в девятнадцать многое повидали и ничем не отличались от зрелых осознанных личностей.
Но объяснить это другим