Алена была не из тех девушек, которые готовы на все, лишь бы достичь собственной цели. Поэтому она пошла учиться на художника-оформителя и теперь работала в школе преподавателем рисования. Талант Алена унаследовала от матери, которая мечтала быть художницей, но не смогла закончить учебу из-за рождения дочери и поэтому всю жизнь проработала в жилищно-коммунальном хозяйстве.
Но в отличие от мамы, которая всю жизнь оставалась одна и романов избегала, Алене повезло. У нее был Костик, перспективный врач-гинеколог, который к определенному возрасту точно станет заведующим отделением. Возможно, когда-нибудь они отремонтируют квартиру Алены и даже начнут летать в Турцию каждый год. Мама Костика наверняка оставит им в наследство шикарную дачу, на которой она выращивала огромные помидоры на зависть всем соседям, а Алена продолжит ее славное дело.
Наверное, мысль о помидорах и стала решающей. Их Алена ненавидела от всего сердца и, представляя себя на грядках Надежды Алексеевны, она вдруг отчетливо поняла: хуже быть не может. Судьба не могла уготовить ей ничего кошмарнее проклятых помидоров. Поэтому завтра она отправится к этому адвокату и выслушает то, что он пожелает ей сказать.
На мгновение мелькнула мысль, а не заглянуть лив черный конверт – единственное наследство, оставленное ей мамой. А вдруг она там что-то упомянула об этом Вишневском? Может быть, она когда-то спасла ему жизнь, и он решил отблагодарить ее после смерти? Сейчас деньги бы Алене не помешали. Возможно, даже удалось бы избежать празднования в столовой.
Но Алена тут же отмела эту мысль. Мамуля настаивала на том, чтобы конверт был открыт, только если в жизни у Алены произойдет страшная беда. Мама так и сказала: «Если ты вдруг, не приведи господь, подумаешь о том, чтобы распахнуть окно и сделать последний шаг, открой конверт. Эти крылья смогут тебя удержать».
А что, если этими крыльями и был неизвестный и пугающий Кирилл Вишневский? Сердце сжалось от сладкого и одновременно ужасающего предчувствия. И только к утру Алена, измученная размышлениями, сумела погрузиться в тревожный и короткий сон.
– Дочь?
– Да. Вы дочь Кирилла Павловича Вишневского.
– Вы с ума сошли? – только и сумела выдавить Алена.
– Милая моя, при чем тут я? – холеные брови адвоката взметнулись вверх. – Это же не мое завещание. Но смею вас уверить, что Кирилл Павлович всегда был уверен в своих словах. И вряд ли он мог ошибиться в собственном отцовстве.
– Но как это возможно? – Алене казалось, что она все еще спит, и разговор с адвокатом, к которому она попала, с трудом преодолев страх перед