– А должны – с ужасом. Вас должно трясти от страха при одной только мысли, что прекрасная жизнь, полная достижений и взлётов, шуток и веселья, дружбы и любви – закончилась. И вы не знаете, что будет дальше. Ужас – вот единственная нормальная реакция при встрече со смертью. Унылая покорность оставляет равнодушным, а дикий страх – наполняет эмоциями.
– Кого наполняет? – не понял Вербин.
– Смерть, разумеется, – ответил старик. И в его интонации скользнуло: «Разве непонятно?» – Неужели вы думаете, что она берёт за работу деньгами?
– То есть это всё-таки должность?
– Да, Феликс, не для всех это процесс. – И прежде, чем Вербин успел среагировать на странное замечание, старик продолжил: – Как бы быстро ни бежал человек, как бы высоко он ни забрался, в конце пути его всегда ожидает смерть. Встреча неизбежна, так зачем идти на свидание вместе? Там увидитесь.
– А вдруг это именно то, что мне нужно? – задался неожиданным вопросом Вербин.
– А вдруг нет? – весело ответил старик. И тут же вновь стал серьёзным: – Я видел много похорон, Феликс, но самые грустные из них те, в которых люди хоронили сами себя. Заживо. И все потом раскаивались. Ни одного нераскаявшегося, Феликс, за тысячи лет наблюдений.
– А что с вашей осенью? – вдруг спросил Вербин. – Как это было у вас?
– Моя наступила вовремя.
– Но ведь наступила.
– Таков ход вещей, и нет нужды его менять, – пожал плечами старик. – Осень обязательно наступит, а то, что вы её не приближаете, не значит, что вы забыли Криденс – это значит, что вы продолжаете жить.
– Что? – воскликнул Феликс. – Откуда вы знаете Криденс? Кто вы такой?
– Просто прохожий, – изумлённо ответил светловолосый юноша, после чего повторил вопрос: – Сигаретки не будет?
– Сигареты? – Вербин огляделся. Он сидел на лавочке в позе глубоко задумавшегося человека: привалившись боком к спинке, подперев голову рукой и устремив взгляд в никуда. Вроде не спит, но и не здесь. Не замечая гуляющих по скверу людей, не слыша их и не чувствуя. Среди народа в полном одиночестве. Как долго сидит, непонятно, но вроде замёрзнуть не успел. – Сигареты? – Быстрый взгляд вправо, но скамейка пуста. Совсем пуста.
– С вами всё в порядке? – осторожно спросил молодой человек.
– Да, спасибо, нормально. – Вербин тряхнул головой. – На работе проблемы, вот и задумался.
– Понятно.
Феликс вытащил из кармана пачку, угостил парня, бросил окурок в урну, подумал и раскурил следующую.
«Что произошло? У меня начались видения? Или я просто присел покурить и заснул?»
Второе предположение казалось очевидным, но Феликса смущали два момента: во-первых, он совершенно не помнил, как оказался на лавочке, точнее, помнил – его позвал старик, но в каком мире прозвучал зов: в реальности или во сне? Во-вторых, разговор показался чересчур реалистичным для сна. Нет, не во сне таким казался, а сейчас, проснувшись, Вербин помнил его во всех деталях, чего никогда не бывает с разговорами, случившимися во сне. И старик… Анатолий Евгеньевич…
«Если