В домике была малюсенькая кухня. Там вообще невозможно было развернуться. А туалет – естественно, на улице, такая будочка для собачки. До него надо было идти метров 50. Митя был в огромном шоке. Такого туалета он не видел никогда. Митя был избалован дачей Максима Дунаевского, поэтому своими ощущениями от всего этого он со мной не поделился. Он спал в малюсенькой комнатке-библиотеке, которая находилась перед спальней. Там был удобный диван, мягкий, с прекрасными австрийскими подушками, расшитыми крестиком, и все это было безумно уютно, красиво и хорошо. Спал он великолепно под успокаивающие звуки диких животных. Домик был расположен на вершине горы, и утром Митя выбегал на альпийские луга, простирающиеся на пять километров вниз. Желто-зеленая высоченная трава застилала всю землю, и он мог через нее бежать, и его, пятилетнего ребенка, не было видно. Конечно, от этого он балдел. Макс показал ему секретные точки своего детства. Они забирались на деревья, где были построены маленькие деревянные домики. В них можно было прятаться и видеть все, что происходит вокруг. Это был восторг.
И вот после такой роскошной Вены, отеля «Захер», огромных дворцов, развлечений, галерей, встреч с красивыми людьми, катания в каретах, опыта жизни на ферме в Альпийских горах пришло время ехать в Мюнхен. В то время мерседес Макса был удивительной красоты, мой самый любимый, металлически-кобальтового цвета, с бежевым кожаным нутром. Это был спортивный двухместный кабриолет, похожий на пенал (и Макс, и я обожали именно эту модель). Сзади находилась только маленькая тоненькая полочка для чемодана. И бедный Митя в пятилетнем возрасте каким-то образом умудрился там пристроиться. Он не пикнул ни разу, несмотря на то что мы провели в дороге пять часов.
Приехали мы, когда было поздно и темно. Митя уставший. Мы открыли большие ворота и вошли в сад. Поднялись по ступенькам ко входу дома с колоннами, которые обрамляли красивую входную дверь с чугунной решеткой. Вошли в дом. Макс включил свет… Митя долго стоял, обомлевший, и смотрел по сторонам. А потом резко пробежал по всем комнатам, оглядел все и, запыхавшись, сказал: «Я люблю Мюнхен. Очень».
4.5 Митя в немецком детском саду
Митеньке было пять лет. В России я наняла ему учительницу, и он мог, переступая свое стеснение, кое-как начать разговаривать с Максимилианом по-английски, но находиться на территории Германии без немецкого языка было совершенно невозможно. Я знала о том, что существуют лингвистические