И они приехали. Они не могли не приехать, потому как служба у них такая. Приехали, правда, пожарные к тому моменту, когда тушить нужно было разве что только остатки продуктов жизнедеятельности соседей, тлеющие в глубокой яме, потому как Домик хоть и был вполне приличных размеров, но для того чтобы гореть три часа кряду, материалов в себе все равно имел недостаточно. Побрызгав для приличия водой из брандспойта на остаток кирпичной части Домика, почесав в затылках и выкурив по паре сигарет, пожарные свернули матерчатый рукав и уехали спать на свою пожарную базу. Домик же продолжил чадить вплоть до утра следующего дня, потрескивая в ночи остывающими кирпичами своей каменной, оттого и не сгоревшей части.
Скрываться от неминуемого гнева толпы шестерым смысла не имело. Все равно выловят. И потому с идеей и надеждой на то, что «повинную голову меч не сечет», они дружно пришли сдаваться. Однако народная мудрость тоже иногда дает осечки и время от времени ошибается. Выяснилось, что порой, крайне редко, даже самую что ни на есть повинную голову меч все ж таки сечет. В нашем случае, правда, не меч вовсе, а ремень, а в одном случае – хлопалка для выбивания ковров, и не совсем голову, а задницу, но все равно сечет, да еще и как! В общем, заявившись в родные дома в надежде снискать отеческую любовь и всепрощение отца блудного сына, вернувшегося в отчий дом с чистосердечным покаянием, парни сделали большой просчет и роковую ошибку. Ор наказуемой шестерки разносился над Шестнадцатым несколько часов, распугивая птиц и нервных прохожих. И потом еще несколько недель кряду все шестеро в школе учились стоя, а за предложение «сходить на дальняк» могли и по носу треснуть. Ну, люди же не трактора! У людей же нервы!
А позже выяснилось, что у города на новый Домик в этом году денег нет и что отстраивать «танк», если местному населению так уж в туалет ходить обязательно, теперь нужно всенародным хашаром и за собственные денюжки. Это финансовое обстоятельство было особенно огорчительным, потому как каждый, кто ранее к Домику по неотложным нуждам прибегал, считал это строение не своим собственным, а сугубо государственным и «чегой-то я теперь на это “Г” буду свои кровные тратить?». В общем, даже при некотором переизбытке рабочих рук нужного финансирования не нашлось и коллективное строительство нового Домика не задалось. Так что обуглившаяся стенка метровой высоты с зияющим провалом выгребной ямы еще несколько месяцев стояла посреди поляны немым укором человеческой жадности и памятником боевитой решимости советской молодежи. Ну а потом, когда дальним соседям, проживающим вдали от погибшего Домика, надоели постоянные визиты гостей, желающих только одного: специальное заведение, у этих людей в целостности и сохранности пребывающее, очень срочно посетить и нужды свои накопившиеся в тишине и задумчивости излить, они таких гостей-зас. цев к себе пускать перестали, Домик, конечно же, очень быстро по новой отстроили. И руки и деньги сразу же нашлись для