– Элиза, что с тобой? – удивленно спросил отец.
И тогда она заплакала. Девушка всхлипывала, вытирая глаза, но слезы текли и текли.
– Лиза, что случилось? – К ней подбежал брат, который всегда относился к ней с большой любовью и заботой. – Это из-за наказания? Видишь, отец? Хоть она и провинилась, но разве это повод запирать ее в комнате аж на десять дней? Ну же, не плачь, иди сюда.
Крис крепко обнял сестру, а та, впервые за тридцать лет оказавшись в его объятиях, продолжала сотрясаться от рыданий.
«Прости меня. Мне так… Обещаю, что в этой жизни больше такого не допущу», – думала девушка. Это по ее вине брат отправился на Крымский полуостров. Она вспомнила, как получила весть о его гибели на поле боя. Кошмар не должен повториться.
– Натерпелась, бедняжка? Не плачь, ты же совсем взрослая, скоро замуж выйдешь… – утешал Крис, нежно обнимая сестру.
Отец и мачеха тоже подошли.
– Я же говорила, что ты был с ней слишком строг, пусть она и провинилась…
– Кхм… Прости меня. Я и правда перестарался. Но ты тоже виновата, так что не надо лить слезы, – не находил себе места ее обычно суровый отец.
«Они живы! Они все живы!» – Девушка высвободилась из объятий брата.
– Я… я в порядке, – сказала она и, глядя на семью, улыбнулась сквозь слезы. Эта улыбка отражала всю боль и тяготы, перенесенные ей в прошлой жизни. – Папа, мама… брат…
– Да что с тобой такое, Элиза?
– Я так вас люблю. – Она наконец произнесла слова, которые тридцать лет тяжелым грузом лежали у нее на сердце.
Девушка закрыла глаза, и по щекам ее снова потекли ручьи слез.
– И еще… Простите меня за все.
Вот так она вернулась к своей прошлой жизни. Ей с трудом удалось унять слезы.
– И ты прости, – неловко покашляв, произнес ее отец, маркиз Эль де Клоранс. – Я был слишком строг к тебе.
Чихён лишь покачала головой. Родные думали, что она плакала из-за наказания.
– Все правильно. Я сама виновата.
На самом деле она понятия не имела, за что ее наказали.
«Наверняка было за что… Я могла разбить что-нибудь ценное или издеваться над слугами», – решила девушка. В прошлой жизни она была несносной. Ужасный характер затмевал утонченную красоту.
«Надеюсь, больших проблем я натворить не успела…»
Шел двести восемьдесят третий год с установления империи. Ей исполнилось шестнадцать лет. В ту пору она была еще относительно безобидна.
«Я пока не натворила зла, у меня есть шанс все изменить», – решила Чихён. И пообещала себе, что не допустит тех бед и будет счастливо жить со своей семьей.
На лицах ее родных читалось замешательство.
«Конечно,