– Здесь заканчиваются Лондон и респектабельность, – заметил Габбитас.
– И начинается жизнь, дорогой, – ответила мисс Хокинс.
– Вот наш багаж, – сказал Габбитас.
Рядом с их внушительной поклажей располагалась чья-то еще, похожая. Внимание Габбитаса привлек маленький саквояж, который показался ему знакомым.
– Это мой? – спросил он у носильщика.
– Миссис Да Коста, – прочел тот на бирке. – Следует в Лиссабон.
– Тогда не мой, – констатировал Габбитас. – И все же это как-то… странно. Надо проследить, чтобы наши места не заняли, милая.
У двери вагона спиной к ним стоял какой-то человек – явно иностранец: слишком пушистая у него была шевелюра. Англичанин бы такую не выставлял на всеобщее обозрение. При их приближении человек обернулся.
Какое-то время они с Габбитасом вопросительно смотрели друг на друга.
– Мистер Джамасджи Ганпат, – наконец произнес Габбитас.
Мистер Ганпат, выдающийся теософ, непонимающе уставился на него. С мгновение он выглядел испуганным. Затем его лицо просветлело. Он приподнял краешек шляпы.
– Мистер Габбитас и мисс Хокинс!
Слегка отвернувшись, мисс Хокинс выдернула торчавшую нитку из дорожного пледа.
– Мы направляемся в Саутгемптон, – сказал Габбитас, вернув себе утраченное самообладание. – Вместе. Нужно встретить миссис Габбитас.
– Действительно! – Взгляд мистера Ганпата переместился к двери зала ожидания. Индус заметно нервничал. – Не знаете ли вы?.. – начал он. – Полагаю, я должен… мне лучше… Сожалею. Простите. – Неожиданно он повернулся и поспешил прочь.
– Правильно сделали, что поздоровались, – сказал Габбитас. – Он так нервничает. Что-то заподозрил? Шокирован? Ой!
Не успел Ганпат добраться до двери зала ожидания, как она открылась. Оттуда в сером дорожном платье вышла светловолосая дама с римским профилем и нежно ему улыбнулась.
– Мимси! – договорил Габбитас.
– Миссис Габбитас! – воскликнула мисс Хокинс.
При виде встревоженного лица Ганпата улыбка миссис Габбитас улетучилась. Она поглядела за его спину и слабо вскричала:
– О, мой бедный Джордж!
Затем она увидела мисс Хокинс.
– Вы?!
– Займите свои места! – воззвал кондуктор. – Просим занять места!
– Полагаю, в сложившихся обстоятельствах нам лучше сесть в поезд и объясниться, – сказал Габбитас, которому не принесли облегчения ругательства вполголоса.
Спустя минуту четверо крайне удрученных и примолкших людей уже отъезжали от вокзала Ватерлоо в вагоне первого класса. Начинать подобные разговоры всегда трудно. В Воксхолле миссис Габбитас решилась заговорить.
– Это совершенно нелепо! – резко выпалила она. – И глупо! И с этим теперь ничего не поделать.
– Дорогая, я чувствую ровно то же самое, – очень медленно произнесла мисс