– О, мне стало плохо намного раньше, – возразила старая женщина между вдохами. – Я слишком задержалась в Дартаке… Говорила же глупцам провести надо мной обряд.
Разрываемый любопытством, тревогой и осознанием того, что, отправься он в город раньше, как было велено, ему не пришлось бы возиться со всем этим, Пен опустился на колени рядом со старой женщиной. Осторожно потрогал ее лоб, как поступала с ним мать; на ощупь кожа казалась липкой, а не горячей. Он понятия не имел, что делать, но ему казалось неправильным просто вернуться в седло и уехать, несмотря на суровые взгляды и крепко стиснутые губы Ганса.
– Я лорд Пенрик из рода Юральд, баронов этой долины, – сказал он, махнув в ту сторону, откуда они приехали. Что сказать дальше, он не знал. В этой компании женщина казалась главной, но явно наименее способной командовать, учитывая ее состояние. Соскользнувший с плеча плащ открыл приколотый храмовый символ – не зелено-золотой, Матери Лета, как можно было ожидать, и не сине-белый, Дочери Весны, но бело-кремово-серебряный – Бастарда, пятого бога, внесезонного повелителя всех несчастий. Пен сглотнул, пряча изумление.
Женщина хрипло усмехнулась и, пошевелившись, подняла скрюченную руку к его лицу.
– Милый мальчик. Более приятное последнее зрелище, нежели мрачная Марда. В своем роде дар. Но эти цвета тебе не идут.
Пен поднял голову и посмотрел на служанку, которая отошла в сторону, когда он опустился на колени.
– Она бредит?
Служанка покачала головой:
– Откуда мне знать? Она выдавала вещи, которых никто не понимает, с тех самых пор, как мне велели сопровождать ее.
Губы старухи дернулись.
– Неужели? – произнесла она. Казалось, она обращается не к Марде или Пенрику. – Это заставит глупцов поплясать. – Она с трудом сделала вдох. – Надо полагать, нелогично желать при этом присутствовать.
Пугаясь все сильнее, чувствуя себя глупым и бесполезным, Пен все же попробовал:
– Разрешите служить вам в вашей нужде, Просвещенная.
Она пристально смотрела на него на протяжении двух прерывистых вдохов, потом прохрипела:
– Принято.
Она умирает. Холод и липкость были совсем не похожи на лихорадочный жар и зловоние смертного одра его отца, но эту бледность ни с чем нельзя было спутать. Больше всего Пенрику хотелось убежать, но упавшая рука женщины нашла его руку и слабо вцепилась в нее. Ему не хватило чего-то – трусости? отваги? – чтобы стряхнуть ее ладонь. Краем глаза он заметил, что служанка и стражник поспешно пятятся назад. В чем дело?
– Лорд Бастард! – выдохнула женщина. – Твои врата причиняют боль. Мог бы лучше позаботиться о своих слугах…
Если все, что он мог сделать, это держать ее за руку, то так тому и быть, в отчаянии решил Пенрик и крепче сжал ладонь женщины.
На мгновение ее карие глаза словно