– Ваше величество… не мне выносить суждения…
– Разумеется, не вам. И не кому-либо другому!
В комнате надолго воцарилась тишина. Король и его первый камердинер молча смотрели друг на друга. Близкие люди, друзья, разделенные, однако, неодолимой пропастью занимаемого положения. Людовик несколько успокоился, но его голос оставался по-королевски холодным.
– Тайна, подобная этой, имеет силу горной лавины. Достаточно маленькому камешку начать движение, и вскоре начнется камнепад, сметающий все на своем пути. И тогда привычный нам мир перестанет существовать.
– Ваше величество, – прошептал Бонтан, – я всего лишь имел в виду…
– Оплакивайте вашу потерю. Но знайте свое место.
Людовик направился к двери. Услышав его шаги, слуги тут же распахнули дверь. Коридор был полон придворных, желающих видеть короля. Куда бы он ни пошел, они всегда рядом, всегда чего-то ждут от него. Взглянув на эту толпу, Людовик велел закрыть дверь. Он остановился возле окна, оперся руками о подоконник и стал дышать на оконное стекло.
– Ваше величество, – начал Бонтан, – пожалуйста, простите меня.
За окном вспорхнули птицы. Свободные, легкокрылые, они сами выбирали, куда им лететь – в сады или дальше, к охотничьим угодьям. Людовик повернулся к Бонтану. По лицу короля тот сразу заметил произошедшую перемену.
– Делайте что надлежит, – сказал Людовик.
Бонтан почувствовал прилив сил. Жизнь снова обрела смысл. Исполненный решимости, он выбежал из комнаты, начисто позабыв про разбитую голову.
Зеленоглазая горничная торопливо шла по главной площади Версаля, прижимая к бедру хлебную корзину. Она помнила, куда и зачем ее послали, однако все мысли девушки были только о чернокожем младенце. Волею случая она увидела и узнала то, чего не хотела ни видеть, ни знать. И теперь над ее жизнью нависла опасность.
– Постой! – окликнули ее сзади.
Девушка обернулась, боясь увидеть приставленный к голове мушкет. Но ее окликнул всего лишь Шевалье, друг Месье. Горничная немного успокоилась.
– У тебя есть деньги? – улыбаясь, спросил Шевалье.
Горничная покачала головой.
– Зато у меня куча денег. Возможно, кое-что из них я мог бы отдать тебе. А ты бы их потратила, чтобы поехать в Сен-Клу, к своей матери. Здесь тебя никто не хватится. Ты хочешь уехать отсюда?
– Ой, конечно!
Шевалье наморщил нос.
– Тогда расскажи мне, чтó ты увидела в коридоре возле родильной комнаты, и деньги твои.
Девушка мялась, оглядываясь по сторонам. «Второго такого случая мне не представится», – подумала она. Но крестьянская практичность взяла верх, и горничная сказала Шевалье:
– Сначала деньги.
Шевалье не спорил. Он достал кошелек, заглянул внутрь и смущенно пожал плечами. Кошелек был пуст.
– Ты постой здесь, а я схожу за деньгами, – предложил он и ушел.
В этот момент