– Ты проспал смерть!!!
Аркадий побледнел, ощущая, как схлынула кровь от головы, и глухая ватная пелена обвила его, лишая тело мыслей, воли и движения. А когда кровь волной цунами снова ударила в голову, он с жадностью глотнул воздуха, обретая непонятно откуда взявшиеся силы для освобождения от пут бездействия. Он снова услышал голос Бубна:
– Лихие людишки приходили. За деньгами. Им было пофиг, что в кейсе не мои деньги, а твои. Они пришли за ДЕНЬГАМИ. И если бы я не отдал их, они бы нас покромсали.
Аркадий посмотрел на Бубна с уважением, но тот неожиданно сам всё испортил.
– Я, может, тебя нарочно срубил, чтобы ты при этом не присутствовал, – ляпнул он.
– Вот теперь я узнаю старого циника, – ответил Аркадий.
– А чего? Мордобой, пушки. Слова грязные. Да и намерения. Не эстетично как-то. Так что… не только ты мне жизнь спас, но, выходит, и я тебе. А деньги – тьфу! Заработаем.
– Всё отдал? – сухо спросил Аркадий, рассматривая разбитую рожу Бубна.
– Аркаша, честное слово… да… всё им и отдал… повторяю ещё раз: они приходили за деньгами… с пушками… и очень недобрыми намерениями.
– Я это уже слышал, – Аркадий недовольно передернул плечами.
– А у меня, Аркаша – ни денег, ни пушки. Из всего ценного – только ты на раскладушке посреди комнаты. Твой кейс с баблом. И на полу – ключи от машины. «Судьба!» – решил я.
Аркадий выругался.
– Да друг ты мне или не друг?! – вопрошал дурным голосом Бубен. – Я же тебе всё объяснил!
– А ты мне кто? – тихо спросил Аркадий, и добавил, не дождавшись ответа:
– Картина, написанная болью и унижением.
– И это всё, что ты можешь сказать мне в утешение? – нарочито злился Бубен.
– Могу добавить, что картина уже «подписана» одним кровавым шрамом на твоей роже. Тебе что, одного мало?
– Вот видишь, – горько усмехнулся Бубен, – за тебя пострадал. А ты тут пургу поднял. Перепил, так хотя бы веди себя прилично. И нечего в чужом доме еврейский погром устраивать…
А дело обстояло так. Бубен увидел в окно, как из машины вышли двое подручных Кольта и направились в его подъезд. Не дав Аркашке осмотреться, он разлил по стаканам водку и незаметно подсыпал другу сильную дозу снотворного. Когда пожаловали незваные гости, Аркадий уже был в глубоком сне. Он лежал с закатанным рукавом, и разрисованная Бубном рука с чёрным синяком вдоль вены, свисала до самого пола, где предусмотрительно валялся шприц, и резиновый жгут.
– Да ты не один! – удивился вошедший незваный гость и, достав глушитель, стал накручивать его на ствол, приближаясь к Аркадию. Он был крепкого телосложения и слегка полноват. Эдакий тридцатилетний «крепыш», одетый в дорогой пиджак, поверх чёрной спортивной майки.
– Эй, не трогай его! – крикнул Крепышу Бубен. – Торчок не скоро в себя придёт. Пацан конкретно в улёте. Отойди от него. Я сказал – отойди!
Следом вошедший «посыльный»,