– Знаете, Михаил, – сказал полковник, – скажем, еврейский суд признает Иисуса Христа исторической личностью. Но для миллионов верующих это ровным счётом ничего не меняет. Их вера основана не на доказательствах, а на чём-то другом, на чём-то, что лежит вне пределов исторической логики. И не в чуде вера, а как раз наоборот – сама вера является чудом.
– Вы, полковник, говорите словами апостола Павла.
– Правда? – удивился тот. – И что?
– Говорят, у Павла не сложились отношения с Иаковом, «братом Господним». Настолько не сложились, что Павел, как бывший стратег карательных экспедиций против «первых христиан» – ессеев, предпринял попытку физического устранения Иакова.
– Интересно. Очень интересно… – глаза полковника ввинчивались в зрачки Михаила. – Нельзя примирить непримиримое. Да? Хотите попробовать? – спросил полковник, гася окурок и поднимаясь. А Михаил почувствовал скрытый вызов, и жестяной взгляд начальника тюрьмы вернул его в реальность, где вся вселенная была заключена в пространстве тюрьмы.
– Что-то я устал, – сказал полковник, – на сегодня достаточно. Знаете, работа превращает меня в животное. – Полковник вышел из-за стола и добавил: – Рад был беседе. О Павле у вас будет с кем поговорить. Сейчас, как я уже сказал, вас переведут в санчасть. Отдыхайте, чувствуйте себя как дома.
– Спасибо вам, Сергей Валерьянович.
– Конвой! – крикнул полковник Скрипник, приветливо кивая Михаилу. Дверь кабинета распахнулась, и на пороге возникла фигура конвойного. Тот подошёл к полковнику и о чём-то доложил на ухо.
– Заключённый Левин! – окликнул полковник Михаила. – А что это все про видение говорят? Это что, правда? Или какой фокус? Может, вы тоже у нас гипнотизёр?
Михаил посмотрел на полковника с удивлением. Он протянул руку в сторону окна, куда-то указывая пальцем. Полковник и конвойный увидели одну общую картину, на которой…
…с двух сторон сходились на последнюю битву две невиданные равные силы: дети Света и дети Тьмы. А некто спускался на белом облаке на землю… И был он в белых одеждах, что белее белого, белее снега зимой.
И замкнул черёд последний Левит из призванных. И вышли в след ему сыны колена Иуды, а за ними и сыны колена Вениамина. И вставала череда за чередою. И обращали воины лица на все части света. И сияли на солнце их щиты, и блестели значки, и светились цветом спелой пшеницы золотые колосья пик и секир. И слова «Ободрения пред боем» вселяли священный трепет в сердца людей. Те слова жадно ловили и в стане, и за его пределами. Те слова повторяли дети и женщины, старики и молодёжь. Те слова западали в сердца воинские, заставляя их биться чаще.
– Не бойтесь, – говорили священники слова Господа, и указывали в сторону, где сгущалась тьма, – и да не ослабеет сердце ваше; не содрогайтесь и не ужасайтесь пред ними, ибо ваш Бог идёт с вами воевать за вас с вашими врагами, чтобы спасти вас!
И слышали