Проскочив пыльные окраинные трущобы, водитель сбавил обороты. Даже главная улица городка мало напоминала германские автобаны. На булыжной мостовой джип нещадно трясло. Католическая церковь на главной и единственной площади города помнила, наверное, еще испанских колонизаторов. Центр площади украшал такой же старинный фонтан. Слева от церкви стояло длинное двухэтажное здание, украшенное кучей разноцветных вывесок. Этакий местный бизнес-центр. Место справа от церкви занимало другое двухэтажное здание, покороче. Судя по фасаду, что-то административное. Мэрия или суд. На это намекал выцветший государственный флаг Гондураса, который лениво полоскался над входом. Но людей в джипе местные достопримечательности не интересовали. Уворачиваясь от прохожих, повозок и редких автомобилей, «Ниссан» проскочил площадь и поехал дальше по главной улице. Ближе к окраине мелькнул полицейский участок.
За городом булыжная мостовая перешла в гравий и пошла на подъем. Над зарослями сбоку от дороги возвышалась зеленая гора, ближе других подобравшаяся к городу. У подножия виднелся большой двухэтажный дом с башней, окруженный высоким бетонным забором. Позади дома просматривался водопад, небольшой, но шумный даже в сухую погоду. Через несколько минут дорога уперлась в край глубокого каньона и выползла на мост. Но джип не доехал до него и свернул с гравийки в заросли, на неприметную подъездную дорогу, ведущую в сторону того самого дома. Когда машина подъехала к воротам, стало видно, что поверх забора идет закрученная спиралью колючая проволока, а рядом с воротами за забором стоит вышка, выкрашенная в зеленый цвет. С вышки на дорогу равнодушно смотрел пулеметный ствол.
Гостей явно ждали. Железные ворота распахнулись, едва джип подъехал к ним. «Ниссан», не останавливаясь, вкатился во двор. Подрулив поближе к дому и развернувшись, водитель заглушил двигатель. Стало слышно, что в машине работает радио. Энергичный мужской голос гневно говорил по-испански, что несколько дней назад «контрас напали на госпиталь на окраине Манагуа, организованный братским Советским Союзом. Есть погибшие и раненые, полностью уничтожена медицинская лаборатория госпиталя...».
Сидевший рядом с водителем латиноамериканец открыл дверь и выбрался из машины. Вел он себя словно большой начальник, хотя выглядел лишь на тридцать с небольшим. Водитель, худощавый молодой мужчина, судя по лицу и повадкам – из индейцев племени ленка, тоже открыл дверь, но остался в джипе. За всю дорогу он не издал ни звука. Да и сейчас индеец лишь настороженно поглядывал на небритых охранников в кепках-бейсболках и мокрых от пота майках, с вездесущими «калашами» в руках. Латинос подозвал одного из охранников, видимо старшего. Что-то спросил по-креольски. Выслушав ответ, бросил еще несколько фраз. Охранник подобострастно кивнул: «Си, сеньор», повернулся к остальным и что-то рявкнул, подкрепив команду выразительным взмахом руки за угол дома. Вскоре вся охрана исчезла из поля зрения, за исключением пулеметчика на вышке у ворот. Да и тот смотрел не во двор, а на дорогу. Тем временем с заднего сиденья джипа выбрался еще один пассажир. В таком же, как на его спутнике, пестром камуфляже без каких-либо знаков различия. Но этот человек был моложе и, наверное, даже в гражданской одежде выглядел военным. Причем не рядовым бойцом, а командиром. Но все же куда заметнее было то, что у него светлые волосы и серые глаза. А кожа темная от загара, а вовсе не смуглая от рождения, как у остальных.
– Почему именно здесь, а не там? – поинтересовался светловолосый, кивнув в сторону границы. Вопрос был задан по-русски. Хорхе Мендоса дружески улыбнулся и ответил на том же языке. Русский он знал в совершенстве, начав учить язык еще до победы революции, в учебном лагере сандинистов на Кубе. Сейчас лишь заметный акцент выдавал в нем уроженца тех краев, где снег бывает только в горах.
– Потому что ТАМ, Мигель, – и он тоже махнул куда-то в южном направлении, – все слишком на виду. Всем все видно. Все под контролем. Это, конечно, хорошо. Но только пока. Ты же знаешь, команданте пообещал принять конституцию до конца этого года.
– Ты сомневаешься, что Ортега останется президентом?
– О, нет. Но многое может измениться еще до следующих выборов.
– Например?
– Например, мы можем заключить перемирие с контрас, – ухмыльнулся Мендоса. Сам он пока еще довольно плохо представлял себе подобное развитие событий. Хотя понимал, что затянувшаяся гражданская война стала для его родины дорогим удовольствием. Даже с поправкой на помощь Советского Союза.
– Ясно, – тот, кого назвали Мигелем, понимающе кивнул. Однако было видно, что он все еще сомневается в правильности выбора места.
– А то, что с территории Гондураса на нас нападают контрас, – продолжил развивать свою идею Мендоса, – это даже к лучшему, никто не догадается тут искать.
– Ты уверен в этих людях? – Мигель кивнул в сторону угла дома, имея в виду скрывшихся из виду охранников.
– Как в себе самом. Они из нашей деревни. Это важно. А нравится им Ортега или нет – все равно. Я сказал им – мне кое-что надо спрятать до лучших времен. Они знают меня, знают моего отца. Этого им достаточно. Не в обычае этой страны задавать