Ответы на эти вопросы могли находиться в телефоне Регины: звонки, эсэмэс-сообщения и прочие способы связи. Но телефон забрали сотрудники Следственного комитета, так что за возможными ответами пришлось идти к Берестову. Виктор Борисович все время, пока шел осмотр, сидел в кухне. К огромному своему неудовольствию, Гуров увидел, что чиновник обнаружил еще одну бутылку коньяка и попивал ее в одиночестве.
– Виктор Борисович, вы опять! – укорил он его. – Ну, что вы творите!
– Отстань, полковник, я в порядке! – отмахнулся чиновник.
– Я рассчитываю на вашу помощь, а вы словно нарочно палки в колеса вставляете.
– Какую помощь, говори!
На вопрос, с какой сумкой вчера была его дочь, Берестов наморщил лоб и не слишком уверенно произнес, кивая на ту, что держал Гуров:
– Вроде бы с этой.
– А сегодня? Вы же были на месте происшествия, сумка была при Регине?
– Да! – вспомнил Берестов. – Большая красная сумка квадратной формы, она валялась на снегу и была хорошо заметна.
– Большая красная сумка… – задумчиво проговорил Лев, глядя на меховую. Она была компактной и могла вместить в себя лишь ключи, кошелек и прочие мелочи. – Зачем выходить из дома рано утром с большой красной сумкой?
На это Берестов лишь молча развел руками.
– Виктор Борисович, Регина вчера не говорила вам, что ходила в ресторан?
– В ресторан? Вчера? Нет, не говорила. А с чего вы взяли?
– Вот этот счет я нашел в ее сумке, он вчерашний, – протянул Гуров листок.
Берестов поднес его к глазам и нахмурился:
– Ну, мало ли… Пообедать заехала.
– Да, но в одиннадцать утра? Перед работой, да еще и в компании с кем-то? Счет-то на двоих. Вряд ли это был романтический утренник с мужем, особенно учитывая, что они разругались в пух и прах.
– Может быть, с кем-то из подруг ходила? – предположил Виктор Борисович.
Гуров усмехнулся. Подруг, как пока выяснялось, у Регины не было.