Бесшабашна, беспечаленна,
Без руля и без ветрил,
Веря надписи отчаянно
На причале: «Милу-Мил», —
Погружаюсь в бесконечную
Глубь тумана – молоком
Язычком дрожащим девочки
Между нёбом и зубком,
Где на выдохе, мембранами
Вырывающийся звук –
Утра отблесками ранними
Загорелся и потух.
Где прибой, волной играючи,
Мир по буквам раскрошил…
Я на судне беспосадочном –
Безбилетный пассажир.
Поговорим о времени
Поговорим о времени…
Зеленью подорожника,
Тёплою каплей дождика,
Пылью кометных трасс…
Падают, разбиваются…
На половинки, может быть,
Яркие блики солнышка
Искрами внутри нас.
Россыпью, фейерверками,
Бредя часами редкими, –
Листья, прощаясь с ветками,
Падают в никуда.
Что нам до их кружения,
В лужах немых скольжения?
Пальцы содрав до жжения,
Льётся, сквозь них, вода.
Где-то: спирали – вьюгами,
Радуги встали дугами,
Там, где нужны друг другу мы, –
Замерла тишина.
Где-то: снега кристальные,
Стали часы вокзальные,
Дремлют вагоны спальные
В мягких оковах сна.
Кружатся веки вечные,
Вьются дороги Млечные –
Стрелкой часов отмечено
Всё, чему задан ход.
Вверены воле случая,
Верим невольно в лучшее,
А под ступнёй – колючее, –
Время песками жжёт.
За пылью кулис
Что таится в пыли,
За кулисами туч?..
Далеко до земли,
До мелькающих круч,
До простуженных тел,
До мелькающих лиц, –
Что понять я успел
За пределом кулис?
Что я должен узнать,
Рассекая туман?
Как на чёрном распять
Белой нити обман?
Как на белом снегу
Различить чёрный след?
Как поймать на бегу
Ускользающий свет?
Но под шелест кулис
Далеко до земли…
Просыпаюсь… на бис..
И ресницы в пыли.
За лучиком солнца
Идём ли дорогой, проложенной лучиком солнца,
Кружим ли в кольце за своей, еле видимой, тенью –
Надежда… она к нам под утро внезапно вернётся
И зайчиков солнечных нам набросает на стену.
Боимся ли шторма, что волны бросает на берег,
Иль сами бросаемся с берега в бурные волны –
Но вера… мы в значимость силы отчаянно верим,
Когда паруса бригантины отвагою полны.
Играем ли рифмой, слагая стихи и сонеты,
Иль нами играет судьба, как слепая стихия, –
Рифмуем сердца, составляя иные куплеты,
Но инеем стынут продрогшие души нагие.
Поём