Линда собрала себе горсть малины и устроилась под свисающей веткой яблони. Сквозь листву дерева она видела небо и белые облака. Как жаль, что рядом нет Генриха. Сейчас бы она лежала у него на коленях, а он гладил бы ее волосы и говорил как она прекрасна и как он ее любит. В этих мыслях она задремала.
Девушка открыла глаза от того, что что-то мягкое коснулось ее руки. Это был пес. А через минуту она услышала недовольный голос Файны.
– Линда, ты где?
Она поднялась и пошла на голос. Вид Файны говорил о полном возмущении.
– Линда, ты что, совсем с ума сошла? Что сегодня с тобой?! – заорала Файна.
Линда остановилась как вкопанная. Такого отношения к себе от Файны она никак не ожидала. Что в конце концов происходит?
– Файна, я не понимаю почему ты на меня так орешь, – тоже с возмущением ответила Линда.
– Ты не понимаешь?! Ты не понимаешь?! – снова заорала Файна, ее лицо сморщилось от злости, костлявые пальцы сжались в кулаки, вся она стала похожа на разъяренную старушенцию. – Два часа дня! Обед! Коровы не доены! Скотина не кормлена! Обед не приготовлен! Как я это должна понимать?
– Не знаю, – удивленно ответила Линда.
– Что значит – не знаю?! Что ты делала весь день?!
– Сидела в саду. Тебя ждала, – честно призналась девушка.
Файна закатила глаза, схватилась за голову и закричала:
– Посмотрим, что на это Генрих скажет!
Теперь Линда смотрела на Файну с сочувствием. Она подошла к ней и взяла за обе руки.
– Успокойся. Я понимаю, что нам сейчас всем не легко. Но надо смириться. Генриха больше нет.
Файна выкатила свои черные глаза, а ее рот почти беззвучно произнес:
– Как нету?
Линда еще крепче сжала ее жилистые руки.
– Мы его вчера похоронили. Ты тоже ничего не помнишь? Это, наверное, таблетки успокоительные, которые мы с тобой пили плюс стресс. Я тоже часть событий не помню. Не помню, как мы сюда приехали, с кем и зачем. Нам надо успокоится и поговорить.
Файна вырвала свои руки, и теперь она схватила Линду за плечи и начала трясти.
– Что ты несешь? Генрих работает сейчас на поле. Я полчаса назад его видела. И он вот-вот приедет на обед, который ты не приготовила.
– Генрих жив? – задыхаясь от своих же слов выдохнула Линда. – Но как это возможно? Я помню, как вчера или это было на днях, мы его похоронили. А потом ничего не помню. А потом я уже здесь.
– Лучше бы помнила, что скотину покормить надо и коров подоить.
– Я?
У Линды земля стала уходить из-под ног, перед глазами все поплыло, и она упала в обморок. Ей снился Генрих, его глаза, которые с жалостью смотрели на нее, его руки гладили ее золотые локоны, его голос тихо что-то шептал ей. И этот сон был бесконечным.