Таким учеником, которому не дано, стал сын Нобухидэ. Он старался преуспеть в каждом направлении, будь то кэндзюцу, стрельба из лука или же верховая езда, внимательно слушал каждое замечание в свой адрес и работал над ним, не жалея сил. Как отпрыск рода Ода, отец вложил немало сил и средств в обучение старшего сына, желая видеть в нем достойного наследника, но тот никак не мог оправдать ожиданий. Тело его было слабым, мальчик часто болел, и как бы отец не корпел над своей мечтой сделать из него могучего воина – все было зря. Вскоре он оставил попытки, обратив все свое внимание на младшего сына.
Теперь же потуги отца взвалил на свои плечи Акэти. Он не жалел палок и колких слов, стараясь пробудить в мальчике хоть толику злости и желания доказать, что тот способен на большее, но в результате лишь подал дурной пример другим ученикам, после чего издевательства посыпались на бедолагу со всех сторон. Юнец терпел, никогда не огрызался и не давал сдачи, смиренно принимая побои и обзывательства, чем лишь усугубил всеобщую «любовь».
Он уставился недвижимым взглядом на серое небо, следил заворожено за пышными снежинками, бесшумно опускающимися на все вокруг. Даже ветер боялся спугнуть их вальяжный танец. На улице было стыло, но юноша стоял без верхней одежды в одном тренировочном кимоно и наминал пальцами плечо, на котором уже расцветал лиловый синяк. Десятый турнир выдался самым ожесточенным из всех предыдущих: противники бились не на шутку, применяли любые хитрости и все свое мастерство. Но он выдержал это испытание и теперь радовался, что может вот так стоять и наслаждаться мгновением, в котором притаилась целая вечность.
До ушей донесся шуршащий звук отворяющейся амадо18, и на широкой веранде появился Акэти, кивком головы пригласил ученика на аудиенцию с командующим. Живот юнца болезненно заныл, а в ногах осела слабость. Оставив обувь за порогом, он немедля припал на колени, поклонился в пол, ждал, когда Дзиро позволит поднять взгляд. Генерал стоял на веранде, ведущей в сад, такой грузный, высокий и на первый взгляд совершенно непобедимый. Его черные глаза внимательно изучали заснеженные деревья, прудик, подернувшийся тонкой коркой льда, вальсирующий снегопад. Почти прозрачный, еле уловимый луч солнца, пробился сквозь пелену облаков, и снежинки в его холодном серебряном свете заискрились потоком самоцветов. Два снегиря о чем-то спорили, причудливо поскакивая по камням взад-вперед.
– Что нас делает сильными, Нобунага? – Низкий бас Дзиро хлестанул мальчика, точно удар кнута по оголенной плоти, он знал, что командир не ждет от него каких-то философских рассуждений, что философствует ради показушной важности, но растерянно забегал взглядом, подсознательно подбирая в голове верный ответ. – Наши страхи? – Генерал обернулся, и их глаза встретились. – Страхи бывают разными. Кто-то трясется за