«Мелкая какая-то, – искренне посетовали в голове, добавив огорченно: – Еще и страшная».
Вот это «страшная» отрезвило. Я отмерла, поняла, что в носу нестерпимо свербит – вихрь поднимал скопившуюся пыль в воздух точно метла, – и оглушительно чихнула. А еще поняла, что зря я веревочку для висельника предполагала, вот она, передо мной, круги наворачивает, аж тошнить от вращения начинает.
Но потом все перекрыло осознание: со мной говорят! По-русски. Хотя вряд ли. Не важно, на каком языке, главное – говорят!
«Слушай, она так на меня смотрит, словно видит», – прошуршало удивленно.
Я склонила голову.
«Хм, точно видит», – сделали вывод, а потом вихрь опал, трансформировавшись в веревку, которая закачалась перед моим лицом на манер «кобра дома, и кобра удивлена».
– Еще и слышу, – сдавленно заверила я веревку.
Та от шока аж опала, потом снова поднялась.
«Как такое может быть?» – потрясенно спросили явно не у меня. На полу зашевелилась кучка жухлого плюща, и вот могу поклясться, что они друг друга прекрасно понимали, а я почему-то могла слышать лишь веревку.
«Одаренная? Но зачем?.. Ты прав. Раз так получилось… Может, и к лучшему».
Глава 4
«Так. Встала и пошла за мной».
Я осталась сидеть, еще и позу приняла максимально выражающую протест: с места не сдвинусь, а если кому-то хочется, пусть идут сами, то есть ползут.
Не знаю, как у нее это получилось, но веревка вздыбила растрепанные ворсинки, став похожей на ершик. Очень злой ершик.
Плющ почему-то не спешил вмешиваться и применять любимую тактику укрощения меня: за шиворот и потащили. Видимо, требовалась некая степень добровольности. Припомнила, что в часовню сама пришла. Хм…
– Поговорим? – предложила, миролюбиво улыбаясь.
Веревка перестала гневно дыбиться, пригладилась и закачалась рядом с моим лицом, точно всматриваясь в него. Я подавила порыв отшатнуться. Девочки должны быть сильными, особенно в споре со всякими, а то размажут, мяукнуть не успеешь, а мне и одного вживленного камня достаточно.
– Вы хотите, чтобы я что-то сделала? В обмен мне нужна информация и… знание языка. Давайте так: вы отвечаете на мои вопросы, озвучиваете, хм, скажем, две тысячи слов, основы грамматики, и я вся ваша. Кроме риска для жизни, конечно.
«И вроде не аристократка. Выглядишь швалью уличной, а говоришь иначе».
Наверное, это был комплимент, но я обиделась.
– Знаете, уважаемая, – процедила, прямо ощущая, как во рту копится яд, – вы тоже не красавица. И помылись бы или хоть от пыли отряхнулись, а то в глотке свербит.
И тут веревка затряслась. Мелко так, словно ей двести двадцать вольт подключили. Я закашлялась, отмахиваясь от рванувшего ко мне пылевого облака. Нет, реально, это сколько она на полу провалялась, чтобы так завшиветь, то есть запылиться? И только потом до меня дошло, что веревка банально ржет! Хотя смехом это назвать сложно, потому как тряслась она