Меньше, чем за год Отрепьев сделал в церкви фантастическую карьеру. Еще недавно он жил в келье у своего деда и вынужден был с утра до ночи выслушивать его злобное ворчание и занудные нравоучения. И вот он уже получил чин дьякона, стал доверенным лицом патриарха и принимал самое живое участие в работе высшего органа государства, Боярской думы. Неизвестно каких высот он мог достичь в дальнейшем, если бы остался в лоне церкви, но тому воспрепятствовали жизненные обстоятельства.
Надо сказать, что Отрепьев, взлетев за короткое время на почти недосягаемую высоту, потерял почву под ногами. Ему стало казаться, что он не тот, кем был на самом деле.
– Почему все учатся грамоте годами, и то никак не могут выучиться, а я освоил ее меньше, чем за пару месяцев? Почему у всех вокруг почерк, как курица лапой написала, а я с малых лет пишу на загляденье? Почему, чтобы сочинить житие святого у некоторых монахов уходит вся жизнь (и то только половину напишут), а у меня они вылетают, как горячие пирожки из печки, чуть ли не каждый день. Почему патриарх почти ничего не помнит даже из того, что было на прошлом заседании Боярской думы, а я помню все, включая сложные статистические данные, о которых говорили мельком несколько недель назад? По всему выходит, что я необыкновенный человек. Вряд ли я могу быть сыном отца-алкоголика. Кто же я?!
Надо сказать, что при Годунове опять обострились слухи о том, что жив младший сын Ивана Грозного, царевич Дмитрий, который когда-то давным-давно наткнулся на нож в Угличе в эпилептическом припадке. Измученный голодом народ обвинял во всех своих бедах нового царя и мечтал о восстановлении прежней династии.
– Годунов – царь ненастоящий! – размышляли между собой люди. – Господь гневается на нас, что мы по гордыни своей усадили его на трон. От того мы и живем, как собаки! Надо срочно возвращать на престол настоящего царя.
Почти все население страны ностальгировали по временам Ивана Грозного, а по умершему в малолетстве царевичу Дмитрию просто сходили с ума.
– Он жив! – уверяли друг друга мужики. – Борис Годунов подослал к нему убийц, но не таков наш царевич Дмитрий, чтобы им так просто поддаться. Нате. Выкусите. Он их всех перехитрил. Они тогда убили совсем другого мальчишку, а наш царевич Дмитрий живехонек и прекрасно себя чувствует. Живет сейчас где-то в тайне от всех и, может, даже сам не знает, кто он такой.
Эти разговоры, которые широко циркулировали по стране, болезненно повлияли на психику Отрепьева, который, как многие талантливые люди, кроме выдающихся способностей, обладал расстроенной нервной системой, болезненным воображением и большими тараканы в голове.
– А вдруг царевич Дмитрий – это я? – подумал он как-то, зябко кутаясь