Не остановились на том.
Царь самоустранился. Царевич же столкнулся с иными царедворцами. Дебатируя уже с ними. Указывая на вредность затеи крепости крестьянской. Без особого, впрочем, успеха.
– Я не призываю немедленно освободить крестьян, живущих в крепости, – устав биться головой в стену, произнес Алексей.
– А что ты призываешь сделать?
– Прежде всего говорю о том, что эти крестьяне толком не множатся и богатства державе не прибавляют. Само же их держание странно. Посему было бы разумно их по мере возможностей выводить из этого состояния. Постепенно. И не раздавать земли и души направо-налево. От того казне один убыток. А там, где сие невозможно, строго очерчивать права и обязанности. Дабы дать им продыху, чтобы приумножаться стали. Поставить, например, в неделю два дня барщины. А ежели оброк, то ставить его не самостийно, а по государевым таблицам, исходя из стоимости труда сего крестьянина. В этой местности так, в иной – вот так. Дабы с них лишнего не брали и не загоняли в отчаянное положение. И выкуп положить твердый. Допустим, в виде оброка за пять лет.
– Преждевременно сие, – ответил Петр, явно не желавший касаться этого вопроса. Он отлично знал, что дед его, Михаил Федорович, на престол взошел, утвердив новую династию именно на уступках дворянам. И очень не хотел вступать в конфронтацию с ними.
– Отчего же?
– Есть дела поважнее. А это подождать может.
– Вот было у тебя сто крестьян. Давали они тебе прибытку сто рублей. Облегчил ты им жизнь, снизив налоги так, чтобы не рубль с человека, а семьдесят копеек платили в год. Казалось бы – уменьшились поступления в казну. Да только лет через пятнадцать крестьян тех стало вдвое к прошлому. И уже собираешь ты не сто, а сто сорок рублей. Да и с ремесла и торговли сборы увеличились. Ведь чем лучше живет крестьянин, тем больше ремесленных товаров покупает. От того ремесленники множатся да мануфактуры растут. Ну и купцы дела делают. Куда уж без них? Разве в моем рассуждении есть ошибка?
– Нет, – ответил царь. Но не сразу, а окинул взглядом окружающих. Возражений ни от кого не последовало. Люди сидели задумчивые.
– А раз так, то вывод иной, отец, нежели ты сказал. Чем ранее сие дело начать, тем скорее в казну поступления преумножатся. Тем более что ежели сейчас навести порядок с налогами да повесить самых отпетых воришек, то и жертвовать ничем не придется.
– Блажишь, сынок, ой блажишь.
– Давно ли Сеньке Разину голову сняли? Но то казаки. Их мало, и они далеко. А представь, если крестьяне восстанут? Как века полтора назад в Священной Римской империи. Доведенные до отчаяния и голодной смерти.
Петр