Он уже ничему не удивлялся – настолько ослаб, что спустись сейчас с небес к нему Инари, он рассмеялся бы ей в лицо. Вид у него был как у помешанного, который не спал неделю.
– Как тебе удалось проглотить луну? – немного придя в себя, спросил Когими.
– Какую луну, Когими-сан? Она по-прежнему наблюдает за нами с неба. Вам опять привиделось. – Я ткнула указательным пальцем вверх, где настоящее светило безмятежно наблюдало за происходящим вокруг – безмолвный свидетель моего деяния.
Когими поднял голову вверх и убедился, что луна была на месте. Несчастный устало прикрыл глаза рукой и пошатнулся. Он стоял так, раскачиваясь, и глухо стонал. Прекращай, кошка, играться с мышью, пришло время заканчивать эту игру.
– Обернись, Когими-сан! – крикнула я и показала пальцем в сторону леса. – На нас надвигаются кицунэ-би[16]!
Тысячи маленьких блуждающих огоньков, источающих синее свечение, летели на бедного Когими. Смертные называют их «лисий огонь» – они считают, что лисы носят его в пасти и с помощью него вредят людям. На самом деле блуждающие огоньки не причиняют никакого вреда, если ими не управляют со злым умыслом кицунэ. Они похожи на мерцание безвредных ночных светлячков, только больше раз в десять. Эти огоньки подчиняются кицунэ. То есть мне.
Блуждающие огоньки облепили тело Когими. Он с воплями, думая, что горит, пытался сбить их со своего кимоно. Безуспешно хлопая себя ладонями, он бегал кругами и громко кричал, разбудив в ночной мгле эхо.
– Спасите! Помогите! Я горю! Помоги мне, Мизуки! Они не гаснут, – с мольбой в голосе, срываясь на плач, простонал Когими, в очередной раз пробегая возле меня.
– Это живые огоньки, – спокойно произнесла я, безучастно наблюдая за его мучениями, – просто так их не сбить.
– А как их сбить? – Обессилев, он плясал на месте, хлопая себя руками, в надежде погасить злосчастные огоньки. В глазах отражалось лисье пламя, он выглядел совсем измученным. Казалось, смертный готов на все, лишь бы прекратить происходящее и избавиться от мучений.
– Их нельзя погасить, их можно только убить. Вот этим, – я протянула ему танто[17]. Острейший нож блеснул коротким тонким лезвием в моих руках.
Когими остановился и замер передо мной, недоуменно глядя то на меня, то на танто. Маска ужаса застыла на его лице.
– Если воткнуть нож в кицунэ-би, он тут же погибнет и погаснет, – устало произнесла я. Сейчас настанет кульминация игры, и мне совсем не хотелось во всем этом участвовать. Но искаженное презрением и гневом лицо отца каждый раз вставало перед моим мысленным взором, стоило мне засомневаться. Вот и сейчас из глубин моего сознания он грозил мне огромной шипастой палкой. Я содрогнулась.
– Не бойся, Когими-сан, им будет не больно, – мягко проговорила я. Так мать убеждает ребенка погладить дружелюбно виляющую хвостом собаку, которую он до смерти