О чем-то сожалея.
Я обещаю, что найду
Среди людей и суеты
Души жемчужину свою,
Подобье пламенной мечты.
Я обещаю не менять
Святыню-правду на обман.
И лжи и лести не внимать,
Не наводить дурман.
Я обещаю, я клянусь
(Пусть будет клятв немного)
В обитель Божию вернусь
С дорожного острога.
Дума
На рубеже своей эпохи
Я изменяю прежний бег.
Не все мои дела так плохи
И, может быть, неплох мой век.
Я изменяю вновь сознанье
С оценкой новой старых сил.
В труде упорном созиданья
Стал прежний быт мне вновь немил.
Быть может, это самовластье
Пороком говорит во мне,
Что в поисках родного счастья
Я ушагала в пропасть дней.
Я не хочу и не могу остаться,
Хоть не держу на сердце зла.
Обиды могут повторяться
И могут разум сжечь дотла.
Я не предам своих мечтаний
Забвению и пустоте…
И нет безволью оправданий —
Оно подобно темноте.
Я прошагаю в одиночку —
Бредя в дыму, неся венец…
И я поставлю в жизни точку,
Когда решу – настал конец.
Уж сколько раз
Уж сколько раз? И все одно и то же.
Начать сначала. С чистого листа.
И верить, что теперь-то Бог поможет,
А Бог нам выбор посылает неспроста…
И каждый выбирает: то иль это?
Бездумно. И конечно, без души.
И не хватает воздуха и света.
И не хватает музыки в тиши.
Мы выбираем в суе бесконечной,
Что подойдет. Да подошло ль оно?
Мы в выборе сакральном бессердечно
Выгадываем нечто среднее… одно.
И каждый раз с начала, с середины,
С конца… И снова с чистого листа…
Мы называем мудростью седины
И сложной жизнь, что так была проста.
В полножки
Нет и не было в жизни такого,
Чтобы можно было в полножки.
Нет здесь испытательного срока,
Чтоб неспешно… чтобы понемножку.
Невозможно нажать на кнопку,
Тормознуть и сыграть сначала.
Невозможно отправить в топку,
Что машинка не так настучала.
Невозможно понять исхода
До того, как путь будет пройден.
Нет такого секретного кода,
Чтоб сначала… не было вроде?!
Все всерьез, все взахлеб, наотмашь.
Все такое – живей живого.
И поэтому страшно… Вот же ж!
Но такая у мира основа.
А слова: «снова утро» и «снова лето» —
Лишь уловка для подсознанья.
И лучом, и волною света
Разливается Мирозданье.
И его