Кок подозвал другого юнгу и велел ему обработать рану и перебинтовать палец, а сам он присоединился к нам. Я был сильно удивлен этому.
– Чтобы все было сделано хорошо, нужно делать это самому, – сказал дед.
Кок кивнул ему в ответ, а мне объяснил, как экономить еще больше картошки. Это помогло нам сократить ее расходы.
Наша картошка отправилась в большие кастрюли. В них варилась еда для моряков. Дальше повар продолжил приказывать, а мы просто выполняли его приказы.
– Девочка напомнила мне дочь, – сказал кок, бросив свой взгляд на Милену, а затем на нас…
«Я мечтал о том, чтобы она пошла по моему пути. Но первый ее шаг к моей мечте был болезненным. Она так же, как Милена, поранилась. И в тот момент у меня не нашлось слов поддержки, я сказал:
– Если бы ты правильно держала ножик и делала правильные движения, все было бы хорошо. Какая же ты неуклюжая, у меня с первого раза все получалось!
Я показывал ей бесчисленное количество раз, но она резала фрукты и овощи неправильно. Я все время наставлял ее и показывал, наставлял и показывал, а у нее не получалось.
Однажды я велел ей приговорить обед, и она не справилась. Количество соли было на полщепотки больше, чем нужно. Картошку можно было сэкономить. Но то, как она порезала мясо, окончательно вывело меня из себя. Я впервые ударил ее по щеке, и она заплакала. В тот момент я как обезумел и выпустил весь свой пар на дочку.
– Папа, ты… За что ты так со мной? Я живу ради тебя!
– Ты живешь ради себя! Если бы жила ради меня, то стала бы поваром.
Она убежала. Я был взбешен: как можно было вырезать весь жир и попросту его выбросить? Я зарабатывал очень мало и хотел, чтобы еды хватило нам на большее количество времени. Моя дочь выбросила мой труд на помойку!
Я часто видел, как она пишет что-то на бумаге, и подумал, что это рецепты. Но все же спросил ее:
– Что ты пишешь?
– Письмо тебе.
– Я же стою рядом с тобой, зачем писать письмо?
– Есть вещи, которые нельзя сказать в лицо.
Тогда я не придал значения этой фразе. Подумал, что у нее переходный возраст и начинается переосмысление жизни. Спустя пару дней я на нее накричал, и она совсем не плакала. Она просто молча слушала, как я вымещал свой гнев на ней, хотя в тот раз дочка была не так сильно виновата.
А потом меня уволили с работы из-за нее. Она пережарила котлету, когда я впервые решил ей довериться, и это все так и подали посетителю. Она очень извинялась, но я не принимал извинений, хотя в глубине души понимал, что здесь есть и моя вина. Мне нужно было выплеснуть свой гнев на кого-то. Этим кем-то оказалась моя дочка. Тогда она сказала:
– Я не заслуживаю счастья. Так легче думать.
Это ее последние слова.
Я виноват в ее смерти. Она закончила жизнь самоубийством в 14 лет. После этого я выплакал очень много слез и решил стать черствым.
Но эта девочка – Милена… вернула спрятанные