И – о чудо!
Бодрого свиста не было слышно.
Ура!
В зарослях, словно издеваясь надо мной, раздались твердые, уверенные шаги. Кастелян решил вернуться? А если это не он?
На всякий случай я нырнула в кусты боярышника вместе с инвентарем. Тень от пышных ветвей отлично замаскировала мою собственную.
Ветки калины у фонтана расступились сами собой, и вышел Тисовый король.
Я замерла испуганным сусликом, стараясь не дышать и даже не моргать.
Хозяин Перепутья подошел к бортику. Его туманно-дымный облик стал четче. Король был высок, худощав. Казалось, я различаю высокие сапоги, темный старинный камзол, длинные волосы, полумаску на лице. Все темное, словно цвета спрятались или скрылись… Лицо казалось вытянутым, но я не была уверена: темная дымка сильно искажала облик. Четкими оставались только глаза. Карие. Действительно, мне в прошлый раз не показалось. Карие и холодные.
Рука в темной, почти черной перчатке коснулась льда у бортика, Тисовый король повел ладонью, и черное прозрачное «стекло» послушно отделилось от воды и потекло вверх, словно было расплавленным металлом или карамелью. Хозяин Перепутья разрубил кистью воздух, будто что-то отсек.
Часть льда отделилась и зависла в воздухе, остальная нырнула обратно в фонтан.
Тисовый король пошевелил пальцами обеих рук, словно сплетал невидимую пряжу. Оставшаяся часть льда распалась на тонкие нити, которые тут же переплелись, соткав знакомую полумаску. Такая была на руке Йена.
Вот, значит, как они создаются.
Хозяин Перепутья поманил свое творение пальцем. Маска покорно подплыла ближе. Фигура короля снова стала дымно-непостоянной. Развернувшись, он пошел прочь от фонтана. Маска поплыла следом.
Некоторое время я слышала удаляющиеся шаги. Голова кружилась, дыхание с сипами врывалось из груди. Да, карьера ныряльщика за жемчугом мне точно не грозит!
Пыхтя и настороженно озираясь по сторонам, я выбралась из боярышника. Поставив на траву пиалу и веник, сунула руку в карман: пора «радовать» Йена новостями.
Но не успела. Содержимое пиалы вспыхнуло. Крылышки пришли в движение, и из них вылетел рой ярких огненных бабочек. Ухо обожгло. Схватившись за него пальцами, я поняла, что каффа-маскировки нет.
Обернувшись, запоздало заметила, что становлюсь видимой.
А шуршащее облако новорожденных бабочек потащило блестящее колечко каффа вглубь сада. Подальше от меня, вполне себе видимой.
– Стойте, сороки шестилапые! – шепотом выругалась я, подхватила из травы веник и бросилась следом за огненными воровками.
Бабочки