Не всегда удавалось собрать все. Какие-то тела оставались в самом пекле, откуда приходилось быстро уносить ноги. Какие-то тела заваливались в труднодоступные места, какие-то взрывались на кусочки и разлетались вместе с монетой, какие-то умирали в неизвестных последнему выжившему ебенях после того, как разделились. Джерси своих дубликатов не чувствовал, мог только понимать интуитивно, когда они умирают, по возможности клонировать от себя еще одного или двух.
А иногда он находил тела, но уже не находил при них монеты, и грешил на бродяг или кого-то из выживших врагов.
И несмотря на здоровый горшок с золотом дома, набравший в себе уже начатую шестую сотню таких монет, Аркин где-то внутри чисто по-мужски огорчался, если проебывал хоть одну.
Можно сказать, это была точка фиксации его нездорового комплекса опекуна. Джерси на себе вырастил Финикса, группировку, время от времени подбирал нуждающихся бедолаг типа Юджина, но для него это все проходило на периферии, как само собой разумеющееся. Вполне материальной и объектной ответственностью была сохранность монеты.
Проебал – че ты за человек вообще?
Но это все лирика, а по факту он сначала в полутьме даже не разглядел, что над трупом стервятничает какой-то не свой, и понял это в последнее мгновение перед тем, как оказаться в шаговой доступности от пацана.
Слишком мелкий, чтобы быть из мафии, слишком жалкий, чтобы быть русским. Реакция Джерси быстрее, чем юношеская хитрожопость.
– Вот сука, – крепкая рука сжимает несколько слоев одежды на шивороте, поднимая Лаки на вытянутой руке над землей. Джерси – дай Боже блять исполин, два метра роста и рожа как у тролля из-под моста, того гляди жрет детей не разжевывая. Сейчас, когда он в крови, так особенно выглядит типом, нарываться на немилость которого следует в последнюю очередь.
Рожу ирландца перекосило какой-то странной смесью раздражения и озадаченности. Пацан не робкого десятка, его не пугает, блять, куча одинаковых трупов вокруг? Гильзы? Прострелы?
– Чем это ты блять тут промышляешь? – Аркин бросает беглый взгляд на труп у своих ног. У него вскрыт нагрудный карман, и когда в поле зрения попадают более дальние трупы, Джерси понимает, что у них у всех обобран только он. Один и тот же карман, одной и той же джинсовки. Другие не вывернуты, револьверы не собраны, этот пацан _целенаправленно_ обирал его только на монеты.
– Какого хрена ты здесь забыл, следишь за мной? – Так работают воры. Примечают, что можно спиздить, и ждут удобного момента. Только свою монету он в последнее время нигде не светил, и как давно, в таком случае, этот пацаненок за ним петляет?
Карманы у мальчишки битком набиты его вещами. А что еще остается, если нет постоянного места жительства?
Оказавшись вздернутым за шиворот Лаки издает тихий писк, прижимая зажатые в кулак монетки к груди, но тут же находится и с широкой, невинной улыбкой хлопает глазами,