Ложный герой. Марина Серова

ее, что она принялась хохотать во все горло. Как бы странно это ни звучало, но сам смех у нее был жутко смешной. Как в игрушке советской эпохи. «Мешок смеха» называлась. Нажимаешь на кнопочку, и из мешка хохот льется. То мужской, то женский, то детский. Не хочешь, а следом рассмеешься. И мы, как две сумасшедшие, стояли посреди гостиной и хохотали в голос. Постепенно желание смеяться утихло, и мы смогли заняться текущими делами. Вероника принялась готовить обед. Я продолжила собирать вещи. Остаться на даче еще на неделю я так и не согласилась, и Веронике ничего не оставалось делать, как пообещать доставить меня в соседнее село на железнодорожную станцию. Вездесущий Интернет сообщил, что ближайший поезд на Тарасов отходит от этой станции в шесть пятнадцать вечера. Вероника заявила, что до станции добираться не больше двадцати минут. Как раз успеем пообедать перед дальней дорогой.

      В кухне все шкворчало и кипело. Запахи по округе разносились восхитительные. Так как хозяйка из меня никудышная, я ушла на крыльцо, чтобы не мешать Веронике творить кулинарные шедевры. Прихватив уже знакомые журналы по архитектуре, я лениво листала их, разглядывая фасады больших и маленьких зданий. На середине этого занятия я увидела, как распахнулась калитка и в нее непривычно быстро влетела Аделаида Семеновна. Даже не потрудившись прикрыть ее за собой, она неслась по тропинке к крыльцу. Лицо ее выражало ужас. Рот открывался, но звука слышно не было. Ее состояние невольно передалось и мне. Я поднялась со ступеней, отложила в сторону журнал и ждала, что же она мне скажет.

      Аделаида Семеновна добежала-таки до крыльца и начала несвязно бормотать, одновременно пытаясь справиться с одышкой:

      – Там! Он! Ужас!

      – Что? Кто? Где? – волнуясь, вторила я ей. – Да что у вас стряслось? Скажите, наконец!

      – Там! В бане! Мужчина! – выдала соседка.

      – Что? Опять? Ну, ни стыда ни совести у людей! Я ж его всего три часа назад выгнала, – возмутилась я и решительно заявила: – Пойдемте туда, я с ним разберусь.

      – Угу, пойдем. Только разобраться вряд ли удастся, – прислоняясь к перилам, заявила Аделаида Семеновна. – Мне кажется, он того, умер.

      – Как умер? Кто умер? – услышали мы за спиной возглас Вероники. – Кто-то из ваших родственников?

      – Да каких родственников? – отмахнулась от нее соседка. – Думаю, это тот самый вор, что простыни украл. И мне кажется, что он мертв.

      На крыльце повисло молчание. Аделаида Семеновна переводила взгляд с меня на Веронику и обратно.

      – Так вы посмотрите, Татьяна? – спросила она, наконец.

      – На что? – задала Вероника вопрос вместо меня. – Татьяна-то тут при чем? Полицию вызывать надо.

      – Правильно. Полицию мы вызовем. Но сначала на него посмотрит Татьяна, – с нажимом в голосе произнесла Аделаида Семеновна. – Может, он и не умер вовсе. Может, он просто спит крепко. Что я в этом случае полиции скажу? Что случайно перепутала покойника со спящим мужиком? И чтобы потом надо мной весь поселок полгода потешался?

      – Да никто не будет над вами смеяться, –