Магия клокотала внутри, ища выход. Амадин вскочила и сразу же запуталась в полах халата. Она наверняка упала, не успей герцог подхватить ее.
– Тише, тише…
Одной рукой он осторожно прижал ее к себе, а второй поглаживал по спине успокаивая, точно норовистую лошадь. Волна тепла исходила от его пальцев, расходилась по телу. Амадин судорожно вздохнула и прикрыла глаза, наслаждаясь внезапно нахлынувшим ощущением безопасности.
– Может быть все-таки расскажете мне правду?
Слова, пробившиеся сквозь дымку иллюзорного спокойствия заставили вздрогнуть. Опомнившись, девушка с негодованием посмотрела на инквизитора.
– Вы применили ко мне магию? – голос срывался.
Амадин поняла что дрожит, не то от страха, не то от того, что находится в объятиях мужчины.
– Вы опять собирались впасть в истерику, а я не люблю женские слезы,– спокойно пояснил герцог, наконец, разжимая объятия и снова садясь в кресло. Вопиющее нарушение приличий… если бы он считал ее равной себе.
От унижения краска снова прилила к щекам.
Амадин с ненавистью посмотрела на хозяина дома:
– Что вы хотите узнать?
– Я уже говорил: правду. Кто вас послал?
– Куда? В Блодетт? – не поняла она.
– Ко мне. В саду у Тристана.
– Тристана? – она не сразу поняла, что речь идет о муже Полетт. – Ах, вы про это! Да в общем-то, никто…
Она пожала плечами и осторожно присела на край кресла. Инквизитор изогнул бровь:
– Неужели? И ваше предложение…
– Все еще в силе! – выпалила Амадин, подаваясь вперед и вглядываясь в лицо мужчины.
– Даже так? – он закинул ногу на ногу. – И что же вы готовы сделать за пятьсот золотых?
– Триста, – поправила его девушка.
– Думаете за меньшую сумму мои… гм аппетиты поумерятся? – Рейнард пропустил момент, когда разговор с девушкой свернул не туда.
– О нет, ваша светлость, вы в любом случае заставите меня отработать каждую монету! – с горечью отозвалась Амадин.
– Тогда почему вы настаиваете именно на этой сумме?
– Потому что я не хочу быть продажной девкой, неужели не понятно! – Амадин снова начала сердиться.
Герцог сплел пальцы и оперся на них подбородком.
– Странно. Вы утверждаете, что не продажны, но в тоже время готовы стать моей любовницей и именно за триста золотых. Почему именно эта сумма?
– Я… я провалила экзамен, и мне нечем заплатить за учебу, – девушка опустила голову. Странно, но признаваться в этом было также сложно, как пройти в арестантском платье по стеклянной галерее.
– Провалили? Насколько я помню ваше дело, вы его сдали.
– Я не добрала один балл. Один! – отчаяние нахлынуло с новой силой. – И лишилась стипендии. Вы же знаете правила…
– Просветите.
– Что?
– Я учился в Академии более десяти лет тому назад.