Наш Альфа выглядит изрядно усталым. Плечи поникли. Синяки от побоев моей сестры полосами покрывают мышцы спины, линии корпуса. Он натягивает тунику поверх ссадин, проводит рукой по взъерошенным светлым волосам и вздыхает.
Я буквально чувствую, как его мозг работает. Ощущаю неуверенность, которую он прячет за стеной оптимизма. Его унигласс на столе тихонько пикает – напоминание личного календаря. На экране высвечиваются слова: «Мой день рождения-я-я – через 2 дня!»
– Я не знал, что у вас со Скарлетт скоро день рождения, – говорю я.
Глаза Тайлера наполняет печаль, окрашивающая ярко-голубой цвет в серо-стальной.
– Не у нас, – тихо произносит он, указывая на унигласс. – Свой я швырнул в ультразавра на Мировом Корабле. Этот принадлежит…
Я даже без имени понимаю, о ком идет речь. Должно быть, он забрал у нее устройство еще на Октавии III. В его взгляде вспыхивает боль при виде сообщения – еще одно напоминание о том, чего у нее никогда не будет.
– Я скорблю по Нулю, – мягко говорю я. – И знаю, что она значила для тебя.
Он поднимает на меня глаза. Я вижу в них отражение ее лица: чернила на коже, огонь во взгляде. А потом он смотрит в потолок, часто моргая.
– Да.
– Ты поступаешь правильно, Тайлер Джонс.
Он бросает взгляд в сторону спальни, откуда доносится приглушенный смех. Голоса тех, кто нам небезразличен. Всех нас связывают тонкие, хрупкие нити – мы оба это знаем. Возможно, даже лучше остальных. На какое-то мгновение мне удается заглянуть за выстроенные им стены. Сквозь трещины пробивается лучик неуверенности.
– Надеюсь на это, – вздыхает он.
– Против нас ополчилась вся галактика, – говорю я. – Но нам суждено быть здесь. Мы – часть чего-то великого, я чувствую это всем своим существом. Ты проведешь нас через это. И я последую за тобой, брат.
Сильдратийцы не признают прикосновений, за исключением моментов близости или во время ритуала. Но мы с Тайлером Джонсом боролись в логове терранских штурмовиков, сражались в Складке, бок о бок смотрели смерти в глаза. Он, может, и человек. Усталый, в синяках, с изъянами, как и остальные. Но в бою все одинаково истекают кровью.
Я протягиваю ему руку.
– Я знаю своих друзей – их немного. Но за тех немногих я готов отдать жизнь.
Он вновь смотрит мне в глаза. Мышцы его челюсти изгибаются, когда он хлопает ладонью по моей руке.
– Спасибо, Кэл. Для меня это многое значит – быть уверенным, что ты меня прикроешь.
– Дель’наи, – отвечаю я.
Услышав, что я говорю на родном языке, он озадаченно хмурит лоб:
– Вроде бы Скар объясняла, что это значит, но я не…
– Всегда, – перевожу я. – Отныне и навсегда.
Он с кривой усмешкой оглядывает меня с головы до ног:
– Неплохой она тебе наряд