Надежда глубоко вздохнула и сунула руку в карман джинсов за телефоном. Карман был пуст, мобильник остался дома. Что ж, придется искать телефон в квартире.
Надежда призвала на помощь все свое хладнокровие и направилась в гостиную. Но тут же поняла, что в гостиной телефона быть не может – там живут одни азалии, им трубка без надобности. Телефон может быть только в спальне, точнее, в единственной комнате, где Валентина спала, смотрела телевизор и вообще проводила время.
Ноги Надежды двигались с таким трудом, как будто к каждой привязали по чугунному ядру. Однако она заставила их двигаться в нужном направлении. Она вошла в комнату, уговаривая себя не смотреть на мертвое тело. Ну что такого? Ну, женщина мертвая… жалко, конечно, но что ж теперь поделать…
Однако глаза сами устремлялись в ту сторону. Надежда с тоской оглядела покойницу, ее глаза, из которых уходило удивленное выражение, теперь они были просто мертвые, ее неудобную позу.
– Господи… – невольно пробормотала Надежда Николаевна и тут увидела наконец переносной телефон. Схватив трубку, она едва не выругалась с досады – телефон был отключен. Педантичная Валентина выключила его, уезжая.
Надежда решила идти к себе и позвонить оттуда. Приедет полиция – она явится, расскажет все как есть. Бросив последний взгляд на Валентину, она увидела, что возле левой руки покойницы что-то блестит. Да это же ключи! Ну, хороша была бы Надежда, оставив тут ключи со своими отпечатками!
Бум! – трубка телефона с грохотом упала на пол.
Надежда так вздрогнула, что клацнули зубы. Нет, больше она не выдержит в этой квартире ни секунды! Домой, немедленно домой и позвонить оттуда. Пускай полиция возьмет ее на заметку, пускай муж будет недоволен – Надежде теперь уже все равно. В конце концов, она не сделала ничего плохого, чего ей бояться? А с мужем как-нибудь они разберутся.
С этой благой мыслью Надежда Николаевна направилась к входной двери, и в это самое время в этой двери заскрежетал ключ.
«Ой!» – хотела вскрикнуть Надежда, но вовремя одумалась и зажала рот рукой.
Рука у нее была в чем-то липком.
Надежда отдернула руку от лица и в испуге взглянула на нее…
Рука была в крови.
И не только эта, но и вторая.
Должно быть, Надежда измазалась в крови, когда искала у Валентины пульс…
– Ой, мамочки! – вскрикнула Надежда испуганным шепотом и попятилась.
Она представила, как кто-то войдет в эту квартиру и увидит ее – встрепанную, испуганную, с окровавленными руками…
Ну ясно, ее примут за убийцу! И оправдаться будет практически невозможно! И она отправится по этапу в Сибирь, как Родион Раскольников… ну, пусть не в Сибирь, но на зону, это ничем не лучше. А самое ужасное – обо всем узнает муж…
Разумеется, он ее не бросит, не такой он человек, он станет носить ей передачи, наймет самых дорогих адвокатов, но вот помогут ли они… А Надежда будет ждать суда в набитой уголовницами камере