Под опущенными веками глаза расслабляются. Где-то в столе валяется футляр с очками, я их не ношу. Ночная работа за монитором еще никого на делала здоровее, но я плюю и на это. Мне как-то стало плевать на здоровый образ жизни, а у жизни я стал на особом счету. В черном списке по-любому.
Вибрация в переднем кармане домашних шорт уверяет, что для одного человека в этом мире я тоже на особом счету, ведь звонить на этот номер может только чертов Сокол.
Не только Сокол…
Одиннадцать цифр несохраненного номера, оказывается, мне гораздо легче запомнить последовательность чисел, чем придумать, как записать в телефон девчонку.
Это Даша.
Случайное имя, которое я впустил в свой паспорт. Вихрь, который втянул в игру с отцом. Доверчивая отличница в скромном белом сарафане, прячущая от меня глаза, когда на нее смотрел. И жена, от которой бежал, когда прочитал в ее взгляде отчаяние.
Я разучился сочувствовать, сопереживать. А на хрена это делать, когда всем друг на друга плевать? Я так думал, а там, на крыльце у ЗАГСа, ведь мог и вломить Дэну. Реально мог двинуть другу, если бы тот не прекратил кочевряжиться, потому что, твою мать, я чувствовал…кожей, подсознательно или на каком-то космическом уровне всю девчонкину обреченность, безвыходность, и это взбесило.
Взбунтовало. Потому что не должен привязываться эмоциями. Эмоции – пагубные помощники в деле, они ведут в никуда.
Мы договорились звонить друг другу в крайнем случае, и у меня нет оснований думать, что Даша звонит просто так. Чтобы поболтать или пожелать мне доброго вечера. И если она не смогла потерпеть до завтрашнего утра, уверен, сейчас у нее как раз тот самый крайний случай.
– Да, – говорю, смахнув зеленую трубку.
– Бондаренко? – шепот заставляет напрячь слух. Голос настолько тихий, что ее частое, тяжелое дыхание слышится отчетливее слов.
– Да, – подтверждаю. Прислушиваюсь к звукам из динамика. Там глухо как в бочке.
– Бондаренко, я подам на развод, если ты не выполнишь свою часть уговора, – грозно шипит в трубку. – Где моя квартира?
– Тебе прямо сейчас она нужна?
– Нет! Можно через год. Я же от нечего делать ее искала! Или ты меня решил кинуть?
Мои брови ползут вверх. Такое ощущение, что Даша по телефону и Даша по жизни – два разных человека.
По телефону я ее боюсь. В жизни – у нее слишком мягкие черты лица и маленькая розовая родинка над левой бровью… Блин, под резинкой трусов тяжелеет.
Провожу ладонью по колючей щеке, настороженно воспринимая это явление.
– Адрес какой? – спрашиваю.
– Какой адрес? Чей?
Закатываю глаза.
– Твой. Где ты находишься?
– А… тебе зачем? – уточняет с опаской в голосе.
– Приеду за тобой сейчас.
– За мной? А зачем?
Я не самый сдержанный человек, но силюсь не сорваться как могу.
– На