Шетарди сохранял за собой роль главного советника и после того, как цесаревна стала императрицей, на зависть прочим иноземным министрам он беспрепятственно входил в покои Елизаветы Петровны и проводил многие часы в ее обществе.
Посла Франции можно считать стратегом заговора, в то время как Лестоку принадлежала роль тактика – входя в кружок приятелей и доверенных лиц цесаревны, он давал ей советы, как поступать в конкретной обстановке. Переворот, например, намечалось совершить в январе 1742 года, но изменившаяся обстановка принудила Лестока убедить цесаревну совершить его в ночь с 24 на 25 ноября – заговорщики не располагали даже возможностью связаться с Шетарди, чтобы, не вызвав подозрений, предупредить его об изменении плана.
Г. А. Качалов.
Вид Соборной площади Московского Кремля во время коронационных торжеств императрицы Елизаветы Петровны. 1744.
Гравюра с рисунка И.-Э. Гриммеля.
Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург
Лесток являлся подданным России, и императрица имела неограниченные возможности отблагодарить его: лекарь был назначен лейб-медиком и директором Медицинской коллегии с небывало высоким окладом в семь тысяч рублей в год.
Особой заботой и попечительством императрицы пользовалась совершившая переворот гренадерская рота Преображенского полка. В последний день 1741 года Елизавета удовлетворила просьбу гренадеров, высказанную в день переворота, о том, чтобы она возглавила роту. 31 декабря был обнародован указ, перечислявший особые заслуги гренадеров: отмечалась их «ревностная верность» при достижении успеха «в восприятии престола безо всяких дальностей и не учиня никакого кровопролития». Поэтому гренадеры «не могли остаться, не показав особливой нашей императорской милости к ним».
Содержание указа, как нетрудно заметить, противоречило наспех составленному манифесту от 25 ноября о восшествии на престол Елизаветы Петровны. Указ 31 декабря более соответствует истине, чем манифест, в котором вопреки подлинному ходу событий объявлено о просьбе, обращенной к Елизавете «как духовного, так и светского чинов» занять престол. О причастности этих чинов к восшествию на трон цесаревны в указе не сказано ни слова.
Гренадерская рота, главная военная сила переворота, названа лейб-кампанией, командовать которой назначила себя императрица в чине капитана. Штаб- и обер-офицерам двух гвардейских и двух полевых полков (Астраханскому и Ингерманландскому) велено выдать не в зачет треть годового жалованья. Рядовым четырех полков было роздано 42 тысячи рублей.
Самые существенные привилегии и пожалования получили лейб-кампанцы. Тем из них, кто не имел дворянского