Тысяцкий был своего рода «старостой» посадской общины. Он представлял интересы горожан перед князем и боярами. В вечевых республиках тысяцкий избирался народом и был наряду с посадником и архиепископом важнейшей политической фигурой города. О статусе тысяцкого в княжеской Москве известно очень мало. Однако тот факт, что Дмитрий Донской незадолго до Куликовской битвы отменил саму должность московского тысяцкого, свидетельствует о ее самостоятельном политическом потенциале.
Подобно другим русским княгиням той эпохи, Александра была независима в имущественном отношении. Помимо приданого, которое она принесла московскому княжескому дому и которое подлежало возвращению в случае расторжения брака, княгиня получила от мужа несколько сел в Коломенском уделе (231, 133).
Княгиня Александра скончалась 27 декабря 1364 года во время последней волны «великого мора» – эпидемии чумы. Ее похоронили в соборе придворного Спасского монастыря, который со времен Калиты служил усыпальницей для женской половины московского княжеского дома.
«Тое же зимы (1364/65) месяца декабря 27 день, на память святаго пръвомученика Стефана преставися княгини великаа Александра Иванова Ивановича в черницах и в схиме, наречено бысть имя ей в мнишьском чину Мариа и положена бысть в монастыри у Святаго Спаса на Москве в притворе в приделе» (43, 78).
Сообщая о кончине княгини Александры в декабре 1364 года, летописец добавляет: «Того же лета в осенине на Москве князь Ивашко дитя преставися» (43, 78). Когда родился младший брат Дмитрия Донского, источники не сообщают. Однако некоторые летописи дают точную дату его кончины: «В лето 6872 (1364)… Тое же осени месяца октября в 23 преставися князь Иван Иванович, брат князя великаго Дмитрея Ивановича и положен бысть в церкви Святого Архаггела на Москве» (45, 102).
(В сбивчивом тексте Московского свода начала XV века за 1364–1365 годы известие о кончине Ивашки повторено дважды и словно тонет в столь же «удвоенных» рассказах о бедствиях чумы.)
Таким образом, за два месяца до своей кончины княгиня Александра пережила большое горе – кончину младшего сына Ивана. Летописец называет его «князь Ивашко дитя» или более почтительно – «князь Иван Иванович Малой» (37, 435; 55, 121; 51, 118). Очевидно, эти имена (Ивашка, Иван Малой) были в ходу, предотвращая путаницу между Иваном Ивановичем Красным и его младшим сыном – «дитятей» Иваном Ивановичем.
Ко времени кончины «дитя» было не менее шести лет (столько лет прошло от упоминания сына Ивана в духовной грамоте Ивана Красного 1358 года до кончины самого Ивашки в октябре 1364 года). Однако можно думать, что в действительности Ивашка был значительно старше. Потребность отличать Ивана-сына от Ивана-отца могла возникнуть только тогда, когда первый из них стал хотя бы мало-мальски самостоятельной фигурой, то есть достиг возраста четырех-пяти