Вести планер в таком режиме очень трудно. Здесь требуется предельное напряжение зрения и внимания. К тому же…
Был в нашей части начальник штаба, майор, прозванный Косточкой. Этот самый Косточка перепутал установленные на ту ночь сигналы «свой-чужой», и, оповестив о своем пролете наших зенитчиков красной ракетой, мы тотчас вызвали на себя ураганный зенитный огонь. Глупо погибать от огня своих батарей! А снаряды рвутся все ближе и ближе. В черном небе то справа, то слева возникают белые облачка разрывов. Мы идем в их кольце. СБ проделывает головокружительные пируэты, пытаясь уйти от разрывов. Следом за ним повторял каскад фигур и мой планер.
Как-то нам удалось уйти от огня. Но… мы тут же врезались в зону аэростатных заграждений (и здесь Косточка что-то намудрил). Стальные нити тросов, готовые перерубить и самолет, и планер, почти касались крыльев. Даже в кромешной темноте я видел эти смертоносные нити, настолько близко они проносились от планера. СБ опять маневрировал. Опять я абсолютно синхронно должен был повторять маневры вслед за самолетом. Порой хотелось отдать буксирный трос, освободиться от самолета и в свободном планировании уйти из опасной зоны. Наверное, то же самое думал командир буксировщика. «Хвост» больше ста метров длиной был для него страшной обузой. Тем не менее, мы оба выполняли приказ. Абсолютно точно. Без всяких оговорок.
Через два с половиной часа стало ясно, что базу Казанкина нам не найти. Сколько мы ни кружили в указанном районе, сигнальных огней не было. СБ потащил меня назад. И опять были аэростатные заграждения, и опять зенитный огонь. Мы шли, связанные тросом, держась друг за друга. Вернулись на свой аэродром целыми и невредимыми. Часть генерала Казанкина нам отыскать не удалось потому, что генерал за это время с боями пробился из окружения…»
– Весной 1943 года, – рассказывает Сергей Николаевич, – мы находились на Калининском фронте. Командовал группой один из первых советских планеристов-конструкторов – Павел Владимирович Цыбин… Так вот, летали мы за Полоцк, там был партизанский аэродром. Его держала бригада, которой командовал капитан Титков. В то время его называли Железняком…
Началось все с того, что партизаны бригады «Железняк» попросили с Большой земли помощь (они сильно нуждались в оружии, боеприпасах, военном снаряжении) и предлагали использовать для этого авиацию и небольшой Бегомльский аэродром.
Москва не сразу согласилась с предложением партизан. Непривычно было в условиях вражеского тыла решиться на такой шаг, как посадка транспортных самолетов в районе населенного пункта на площадку ограниченных размеров. Тут и наземная боевая обстановка могла быть не совсем подходящей. И все же партизаны получили сообщение, что для осмотра местности в бригаду вылетает самолет с представителем ВВС. Командованию бригады предписывалось