«Лариса Евгеньевна Лемешева. Врач-хирург. «Эволюция» Клиника пластической хирургии и косметологии. – читаю на карточке.
– Сейчас, Лариса, – копаюсь в телефоне, – ловите! Посылаю ей достаточно денег, чтобы она не думала о ремонте, – вы меня несказанно выручили. Очень вам благодарен.
– Да я тоже спешу, и мне совершенно не хочется ждать и возиться с их рулетками и протоколами, – смотрит в телефон и видит, что деньги поступили, – ну, я поехала. Всего доброго, Сергей! – она поворачивается, открывает дверь своей машины и садится внутрь.
Я успеваю только ей помахать рукой. Ничего себе, хирурги пошли. Красотка. Наверное, недавно закончила институт. Едет куда-то ночью.
Повезло, что попал на такую сговорчивую и понимающую девушку. Менты бы меня сейчас распластали по полной с алкоголем в крови.
Левая фара разбита, а правая нет. Быстрее домой. Паркуюсь кое-как, вылетаю из машины и бегом в подъезд.
Лифт, пятый этаж, двенадцать шагов до двери, звоню.
Не открывает. Два часа ночи. Спит?
Звоню опять. Нет. Достаю ключи, открываю сам, захожу.
– Шура!
Скидываю ботинки босиком бегу в спальню, – её нет! Кровать пустая.
– Шура!
Проверяю всю квартиру, ношусь из угла в угол.
На кухонном столе стоит пивная кружка, наполненная водой. В кружке, то есть в воде, «плавает» её телефон. Рядом лист бумаги А4, на котором распечатанный на принтере цветной снимок меня и этой суки Марины в позе, не вызывающей ни малейшего сомнения. Как только получился такой чёткий и ясный кадр?! Под снимком читаю подпись: «Свадебный подарок для Шурочки».
Меня пробивает холодный пот.
Она готовилась, эта тварь Марина. Она отомстила Шуре за что-то. За что? За меня?
Я уже знаю, что никакой свадьбы не будет. Если честно, я хотел её даже больше, чем Шура. Я мечтал о нормальной семье и детях, а Шура просто не сопротивлялась. Я ей не изменял. Что на меня сегодня нашло, объяснить не могу. И никогда не смогу. Как будто это был не я. Но это был я. Я, придурок!
Я не буду её искать, звонить знакомым и спрашивать, где она. Это бессмысленно. Она либо вернётся сама, либо не вернётся вообще. Она дала мне понять, что ушла, а не пропала.
Представляю, что она почувствовала, бедная девочка, когда получила это послание. Ужас! Мне так жаль – её, себя, наше разбитое счастье, и я совершенно не готов принять, что судьба моя, скорее всего, изменится, то есть уже изменилась.
Иду в спальню, срываю с себя одежду и валюсь на кровать. Мне так хреново, что ни на что другое я больше не способен.
Дом полон её вещей. Куда я всё это дену, если Шура не вернётся? Я с ума от них сойду. Чувствую на подушке знакомый запах, еле уловимый, но я слишком хорошо его знаю, чтобы не слышать.
Куда она ушла? Да куда угодно. На все четыре стороны. Как я буду без неё жить? Мы не разлучались целый год. Ни на один день.
– Шурик,