Облепленные грязью подошвы стремительно тяжелеют. Спустя несколько минут правая нога погружается по щиколотку в грязь, и сапог застревает в ней намертво. Артем, не опуская головы, выдергивает босую ступню и продолжает движение. Ледяная боль впивается в кожу тысячами заточенных зубов, молнией мчится по костям вверх, проникает в мозг. Тучи, сгустившиеся в сознании, проливаются благодатным дождем. Кто-то рыдает внутри, моля о прощении и спасении. Но ведь так и должно быть, верно? Истина достигается и постигается только через боль. Разве не этому его учили?
Несколько минут спустя грязь забирает и второй сапог. Носок остается на ноге, но мгновенно пропитывается влагой. Ступни стремительно немеют, а следом за ними и все тело. Оно просто перестает существовать, сливается с ветром, с небом, с ночью. Артем улыбается, а затем вдруг резко останавливается, замирает на месте. Он пытается продолжить движение, но мир не пускает его. Потеряв равновесие, Артем падает и только в падении понимает, что произошло, – левая нога запуталась в мертвых стеблях какого-то сорняка. Распластавшись посреди поля лицом вниз, он замирает. Ветер засыпает его тело снегом.
Прах стоит над Артемом, повернув белое, растрескавшееся пятно своего лица в сторону леса.
Тишина.
Утро. Разбавленный влажной синевой свет проникает в комнату через окно. Кот сидит на столе, внимательно разглядывая опрокинутые жестянки с помидорной рассадой. Черная земля на клеенке, на стуле и табуретке, на половике, на обложке книги, оброненной хозяином вчера. В комнате гораздо холоднее, чем прошлым вечером.
Внезапно кот настороженно поднимает голову – и мгновением позже во дворе хлопает калитка. Скрипит входная дверь, шелестят шаги в сенях. Что-то тяжелое громко, с металлическим призвуком, опускается на пол. Кот спрыгивает со стола, бежит навстречу. Артем входит в комнату. Он без бушлата, насквозь промокший, ссутулившийся. Молочно-белые ступни обеих ног покрыты разводами сырой грязи.
Артем замирает на пороге, увидев погубленную рассаду. Пытается что-то сказать, но кашляет. Тяжело, надсадно. Утирает рот тыльной стороной ладони.
АРТЕМ: Это все-таки было мое отражение. Представляешь?
Он наклоняется к коту, выжидательно смотрящему ему прямо в глаза, ласково касается пальцами его головы. Затем хватает животное за хвост и с размаху бьет его головой о печь. Испуганный визг резко обрывается, на гладкой белой поверхности остается красное пятно. Резкое движение стоит Артему равновесия, он с трудом удерживается на ногах, морщится от боли. Затем садится на табуретку, кладет кота на стол перед собой.
АРТЕМ: Ты все сделал верно, дружище. Так и должно было