Дю Шастель поджал губы.
– По мне – любой предатель бесчестен.
– А по-моему, он умнее, чем хочет казаться. И это очень опасно, если он враг, но может очень пригодится, если он друг… Приставь своих людей охранять его. Чуть позже я постараюсь выяснить, что преподобный Экуй нам не рассказал и почему. А потом приму решение. Но одно уже несомненно… – герцогиня постучала пальцем по листку: – Своими планами Кошон, сам того не ведая, натолкнул меня на мысль… Очень опасную мысль, Танги! Но, если всё получится, мы увидим нашу Деву во всей её силе и славе быстрее, чем собирались…
ИЛЬ-БОШАР – ИВРИ
(1421-1424 годы)
От замка Иль-Бошар до Бурже путь не самый длинный. Но не проехав его и до половины, сгорающий от любовной горячки Ла Тремуй вдруг почувствовал, что здесь, вдали от несравненной красоты и чар мадам Катрин, мозг его словно остудили холодной водой.
Разнообразные мысли, так и путавшиеся вокруг вожделенной постели, где ждала его покорная возлюбленная, сбились постепенно в одну мысль – четкую и, наконец-то, разумную. И в голове сам собой обозначился вопрос: «А зачем так ненадежно и так глупо?».
Первоначальный план, с которым этот ловкий когда-то царедворец отправился в Бурже, действительно, был примитивен, опасен и провально туп. Являться к дофину, который словно нашкодивший щенок снова лизал руки герцогине Анжуйской, было чревато отлучением от двора. И лучше уж добровольно отсидеться в Сюлли, чем приезжать вот так, с «пустыми руками», не имея предложить ничего дельного, кроме глупых поздравлений по случаю победы, которая уже бог весть когда была! Нет, возвращаться надо так, чтобы снова вернуть свое положение и снова стать полезным и влиятельным.
Пустив коня медленно брести по дороге, Ла Тремуй призвал на помощь воображение и попытался представить себе, как могло выглядеть устранение де Жиака, явись он – недавний не столько советник, сколько подстрекатель – ко двору дофина в том любовном угаре, в котором выехал из замка мадам Катрин. Представил и рассмеялся. Всесильный министр, оказывающий Шарлю такую необходимую финансовую поддержку, был пока неприкасаем. И даже если Ла Тремуй сумел бы наскрести по карманам какое-никакое вознаграждение для наемника из числа очень сведущих в тайных убийствах ломбардцев, тот не стал бы рубить кормящую его длань, а скорей бы сдал самого Ла Тремуя и получил бы сумму вдвое больше предложенной.
Нет, убирать де Жиака следовало руками того, кто сможет стать более влиятельным при этом дворе. А кто сейчас более всего интересует дофина и его так называемую «матушку»? Конечно же, герцоги Бретонские. Вот отсюда и надо начинать!
Ла Тремуй мрачно усмехнулся. Вожделенные мечты, похоже, требовали отсрочки. И хотя воспоминание о поцелуе мадам Катрин все еще сводило мучительной судорогой и душу, и тело, он благоразумно решил не губить себя, не имея абсолютной уверенности в том, что получит