Он вдруг вспомнил то счастливое время, когда они были вместе. Как вкусно мама готовила завтрак, и только ради этого стоило оторвать голову от подушки. Как весело было играть с папой в догонялки или прятки. Из недр памяти всплыли воспоминания, как он гулял с мамой и папой по центральной площади на каком-то летнем празднике. Папа носил с собой фотоаппарат и фотографировал их везде: возле памятников, на лошадях, в лодке, на колесе обозрения. Отец хотел на фотографиях запечатлеть само счастье. Мимолётный, ускользающий момент радости зафиксировать на фотобумаге и поставить в рамочку, чтобы счастье всегда было рядом. Но, ничто не вечно.
На улице стремительно темнело. Артем протёр намокающие глаза. Он не ел со вчерашнего дня. Так недолго и до голодного обморока. И голод напомнил ему об этом, громким урчанием в животе – завладел внутренним голосом на правах древнейшего инстинкта.
Парень направился на кухню, включил свет. Достал из холодильника колбасу и сыр, чтобы приготовить бутерброды. Положил их рядом с кухонной доской, на которой лежал нож и хлебные крошки, датированные вчерашним или позавчерашним днём. Другой готовой еды не было, а готовить – лень.
Лежащий на столе нож притягивал к себе взгляд. Он, будто, звал. Жаждал крови. Томился ожиданием вонзиться. Артём взял рукоять в ладонь и нож окутал его тёмными мыслями. Присосался, как осьминог, своими щупальцами. И тянул свой ядовитый рот к пульсирующей артериальной вене на шее мальчика. Сантиметр за сантиметром. Всё ближе и ближе. Мир начал погружаться во тьму вокруг центра сферы – острия ножа. Сначала потемнела область дальнего периферического зрения, затем средняя. Кухня утопала во тьме, вязкой и гулкой, как оркестровые басы – тем глубже, чем ближе нож подступал к горлу. Вот уже почернела и ближняя область периферического зрения, пропуская тьму дальше к центру, к зрачкам, к самому фокусу. К острию. Остался только нож во тьме, томимый жаждой крови.
Телефонный звонок раздался из мира живых, пробиваясь к Артёму сквозь морок. Звонила тётя. Тьма дрогнула от звонка столь любящей и уважаемой женщины и растворилась, обнажив яркую и контрастную реальность. Юноша проморгался. Нож выпал из его руки, ровно воткнувшись в пол между большим и указательным пальцами ноги. Артём ошарашенно вытащил нож и положил на стол. Грузно сел на стул и принял звонок:
– Алло?
– Привет, мой хороший. Как поживаешь там?
– Привет. Да нормально.
– Не голодаешь? Что кушаешь?
– Ну, пельмени, гречку с сосисками.
– А чего голос такой прискорбный?
– Да я спал…
– Аа. У тебя точно всё хорошо? А то у меня предчувствие какое-то нехорошее. У нас тут ещё тучи ходят, молния сверкает. Наверное, скоро