Перейдем к рассмотрению «ябедничества». Деятельность данных должностных лиц была связана, как уже отмечалось, с обвинением, а также с получением за свою деятельность денежного вознаграждения. Вследствие этого «соки», «ябетники» и др. могли использовать служебное положение в своекорыстных целях, а также заниматься ложными обвинениями, клеветой. Уже «Закон судный людем» запрещает тайное доносительство: «Во всяку пьрю и клевету и шьпты достоить князю и судии не послушати их бес свидетель мног». Эта норма присутствует во всех редакциях памятника[192].
В качестве примера одного из наиболее ранних проявлений «ябедничества» в восточнославянских землях можно привести данные древнейшей новгородской берестяной грамоты № 247 (XI в.). Текст этой грамоты сохранился не полностью, однако речь в ней идет о том, что «смерды» побили «клеветника». По мнению Л. В. Черепнина, речь в грамоте идет о «поклепном» деле[193]. «Клеветник» грамоты, возможно, должностное лицо родственное «соку» (ср. «клевештин», «клевештарь» черногорцев). Само слово «клевета» означало «обвинение» и проделало сходную эволюцию, но, по-видимому, ранее[194]. В берестяной грамоте сохранились слова: «а продаи клеветника того», которые можно истолковать как призыв подвергнуть «клеветника» штрафу – «продаже». У албанцев дознаватель – «сок» в случае ложного обвинения оплачивал пропажу вместо вора[195]. У древних чехов ложных «соков» побивали камнями[196].
Итак, заметно стремление законодателя пресечь «ябедничество», оградить невиновных от ложных доносов[197]. Исходя из этого, и «ябедничество» Судебника 1497 г. можно объяснить как злостную клевету. Однако Судебник определяет за это преступление смертную казнь. Это побуждает предпринять попытку более тщательного рассмотрения данного преступления Судебника.
П. Н. Мрочек-Дроздовский отмечал, что в источниках первой половины XVI в. «ябедники» выступают и как лжесвидетели в суде, и как простые обвинители, и как подстрекатели к мятежам – «кромольники» и в связи с «грабежом»[198]. Предшественниками «ябетников» в злоупотреблении своим служебным положением были «тиуны», также обладавшие судебно-правовыми полномочиями[199].
Как представляется, содержание «ябедничества» Судебника 1497 г. раскрывают следующие свидетельства источников, хронологически близких данному законодательному памятнику; это – новгородская берестяная грамота № 307 первой половины XV в., свидетельство Новгородской Первой летописи, относящееся примерно