А может статься, что случайно прицепился к одежде, как репейник, маленькими коготками, когда летел сквозь бурьян. И уходя все дальше, оставляешь за собой след и новый лабиринт, как кильватер закручивает в косичку бурую волжскую воду, в которой бликуют разрозненные отражения небес.
Возможно, кто-то догадается или заметит, что отработка обманных финтов и резкая смена направления атаки – это то же, что у боксеров – бой с тенью и у художников – игра воображения. И может показаться, что я до сих пор блуждаю в наизусть выученном лабиринте, как на прогулке, в свое удовольствие, ловко увиливая от реальностей жизни на исписанных кровью и потом страницах, обоях, тканях, днях, ночах, рассветах, закатах, заревах.
Покажите дорогу! А то радости мало – только кровавые отпечатки, полоски, детских пальцев, велосипедные гонки, следы вражеских солдат, сотен и тысяч убитых клопов. Неправда было и доброе. Много доброго прикосновения. Меня кажется любили. А сейчас? Незнаю, но я точно, аж до слез, а вот меня не знаю!
А поэтому дальнейшее разочарование в бессмысленности происходящего, не так страшно. «Маразматические!», – как говорит любимая. «Гетто», – вторит друг. «Судьба барабанщика», – добавляю, и не на чем не настаиваю.
Иногда кажется, что знаю, и поучаю, опираясь на какие-то мифические зазубринки в колесе, являющиеся на самом деле болевыми сигналами от полученных шишек, ссадин, синяков, тренировок. Да у кого их нет! Но чем дальше иду, тем меньше представляю, как и что на самом деле. «Кто бы сомневался» – вторит эхо. Как выбираются другие попавшие в неблагоприятные условия? Они тоже ищут твердую почву!
Я не знаю, и не скажу, потому что каждый по-своему. Но большинство так тихо и исчезает в пыли бесконечных дорог, даже если они проходят по территории однокомнатной квартиры или даже ладони человека. И в этом их предназначение. Тихо исчезнуть. Это не плохо и не хорошо, а просто это так и не как иначе.
Вязнут ноги и не выбраться, а затем пересыхают реки, горло, и все бывшее когда-то влажным, мягким становится сухим и ломким. Все происходит само собой и независимо от нашего представления о процессе.
Среда задала новые вводные и закрутилось. Впечатляет, что среди большого количества исчезнувших в сумеречных извилинах, единицы о которых бы и не подумал никогда, все же остались. Не понимая, откуда и как, сквозь потайные ходы, тупики, через строи, напролом. Но большая часть к сожалению так и не нашла выхода, сгинув от истощения в наркотическом, алкоголическом, психическом и других видах сна. Сон разнообразен и голоден. Он питается нами. Он влавствует над нашими неокрепшими душами! Сон выдумка мозга.
Не то что я сам хотел или нет стать зомби, а то, что во мне было заложено предками, воспротивилось этому. Не знал, чего действительно надо бояться в современной жизни и нередко осознавал весь ужас в самый последний момент. Позже становилось