Манхэттен. Джон Дос Пассос

В наше время человеку нужно побольше денег. А на общественной работе их честным путем не заработаешь. Естественно, что лучшие люди обращаются к другим источникам.

      – Прибавьте еще невежество этих грязных иммигрантов, которым мы даем право голоса, прежде чем они научатся говорить по-английски… – начал дядя Джефф.

      Горничная поставила перед тетей Эмили блюдо с жареными цыплятами. Разговор затих, пока обносили гостей.

      – Я совсем забыла сказать, Джефф! – воскликнула тетя Эмили. – Мы поедем в воскресенье в Скарсдейл.

      – Мамочка, я терпеть не могу ездить за город по воскресеньям.

      – Вот любит сидеть дома!

      – Но воскресенье – единственный день, когда я могу отдохнуть дома.

      – Так вышло… Я пила чай с барышнями Арленд у Маярда, и, представь себе, за соседним столом сидела миссис Беркхард…

      – Не супруга ли Джона Беркхарда, вице-президента Национального городского банка?

      – Джон – прекрасный малый. Он далеко пойдет…

      – Так вот, миссис Беркхард пригласила нас к себе на воскресенье, и я не могла отказать.

      – Мой отец, – вставил мистер Уилкинсон, – был домашним врачом у старого Джонаса Беркхарда. Старик был продувная бестия. Он нажил себе состояние на мехах. У него была подагра, и он вечно чертыхался самым невероятным образом. Я помню его, краснощекий старик с длинными белыми волосами и шелковой ермолкой на лысине. У него был попугай по имени Тобиас, и люди, проходившие мимо его дома, никогда не знали, Тобиас ли это ругается или старик Беркхард.

      – Да, времена переменились, – сказала тетя Эмили.

      Джимми сидел на своем стуле; в ногах у него бегали мурашки. У мамы был удар, и на той неделе опять в школу. Пятница, суббота, воскресенье, понедельник… Он и Скинни шли с пруда – они там играли с лягушками; на них – синие костюмы, потому что сегодня воскресенье. За сараем цвели кусты. Мальчишки мучили малыша Гарриса – кто-то сказал, что он еврей. Он громко и певуче хныкал: