Тысяча эпох. Искупление. Адела Кэтчер

же подняв голову, Фа Линь никого не увидел, хотя дверь была приоткрыта. Он нахмурился, но потом что-то ткнулось в него сбоку, заставив подпрыгнуть на месте.

      – Линь-гэгэ, – позвал детский голос. – Я не хотел тебя пугать.

      У кресла стоял Го Юн, глядя на Фа Линя во все глаза снизу вверх. Мальчик теребил рукава своей красной толстовки и переминался с ноги на ногу. Он явно побаивался его, но упорно не сходил с места.

      – Ты что здесь делаешь? – спросил Фа Линь и потер болевшие от усталости глаза. – Сколько времени?

      – Уже одиннадцать, – послышался другой голос.

      Фа Линь вскинул голову. Девушка, отвечавшая за костюмы, а последнюю неделю еще и за Го Юна, как раз закрывала дверь. В ее руке была кружка, из которой поднимался легкий пар.

      – А… Ты…

      – Минако, – робко улыбнулась она.

      Точно. Фа Линь постоянно забывал ее имя.

      – Что ты здесь делаешь так поздно? – спросил он, покосившись на мальчика.

      – А-Юн не мог уснуть. Очень переживал, что расстроил вас, господин Фа, – сказала Минако, остановившись на середине комнаты и обняв кружку обеими ладонями.

      – Фа Линь, – машинально поправил он. Всех, кто на него работал, он просил называть себя именно так. «Господ» хватало среди клиентов. – И меня расстроил точно не он.