Селль недоверчиво обернулась и сморгнула – показалось, или этот ненормальный и в самом деле пытался усмехнуться, характерно изогнув запекшиеся коркой губы?
И вот тут ее словно током шарахнуло! До искр из глаз и сбитого дыхания. Она узнала! Не его даже, а этот кривоватый оскал.
Первой мыслью было всадить нож ему в брюхо, хорошенько провернув там для гарантии. И пришлось пару раз глубоко вдохнуть, чтобы взять себя в руки. Разбираться, как такое вообще возможно – что этот человек оказался здесь, да еще и в подобном виде, было некогда. Не до того.
Сам же недобиток наблюдал за ее попытками обуздать нервы с явно проснувшимся интересом – приподнялся на локте, чуть склонил голову набок и поблескивал в полутьме глазами. Цвета их было не разобрать, но она и так знала – карие. В красноту. Как и положено темному из высокого рода.
Почему-то именно это ее успокоило. Резко выдохнув, Селль шагнула к его не отвязанной еще руке, собираясь все-таки освободить ее, плюнуть тому в рожу и свалить наконец отсюда… Или лучше по этой роже врезать? Интересно, что доставит ей больше удовольствия? И что выйдет быстрее? А то и так уже слишком задержалась…
Темный снова попытался дернуться – на этот раз освобожденными ногами, едва не заставив ее отскочить. Но назло то ли ему, то ли себе Селль задавила инстинкт, оравший, что она дура, и упрямо потянулась к последнему неразрезанному пока ремню. Недобиток этого словно не заметил, попытался двинуть ногами еще раз – опять безуспешно.
И вот тогда, уже склонившись над ним, она увидела, как во взгляде темного мелькнул не страх даже, а ужас. Сменившийся яростью настолько быстро, что в этот раз увернуться не вышло – вторая его рука, уже свободная, вцепилась ей в волосы, притянула, и глаза, цвет которых она прекрасно знала, оказались слишком близко. А через секунду ей в губы жестко впились поцелуем, еще и укусив напоследок:
– Ну! Добей же! – прохрипел он прямо в лицо. – Чего ждешь? Или тебя здесь еще и поиметь нужно?
И отпустил, позволив отпрянуть и брезгливо вытереть рот тыльной стороной ладони, заодно размазывая по подбородку кровь из прокушенной губы.
– Развалишься. В процессе. – От ненависти голос у нее стал каким-то металлическим. – Сам сдохни, сделай милость. Без моего участия.
– Что-то рановато ты о милостях просишь. – Тот дернулся было, собираясь схватить ее еще раз, но быстро сообразил, что уже не достанет, и попусту тратить силы не стал. – Шлюхи обычно утром канючить начинают. После, а не до.
– Ну, тебе-то о шлюхах точно больше моего известно. – Она все-таки глянула в сомнении на нож в руке, но в итоге просто бросила его на плиту рядом с… этим. Сталь звякнула о бетон, когда Селль уже развернулась на выход. – С-сволочь!
– Дура, – донеслось ей в спину. – Все вы, светлые, такие.
А вот с этим даже спорить не имело смысла. Но по-другому она все равно не могла. Война закончилась. Снова пачкать руки кровью она не станет – ее там и без того слишком много. Гораздо больше, чем хотелось бы… Так что пусть сам отправляется